Дионисий радонежский, преподобный.

(Зобниновский (Зобнинов, Зобнинский) Давид Федорович; ок. 1570, г. Ржев - 1633, ок. 5.05, Троице-Сергиев мон-рь), прп. (пам. 12 мая, в неделю после 29 июня - в Соборе Тверских святых, 6 июля - в Соборе Радонежских святых, в неделю перед 26 авг.- в Соборе Московских святых), Радонежский.

Главным источником сведений о жизни Д. является Житие, написанное его учеником Симоном (Азарьиным) по просьбе Боголепа (Львова), насельника Кожеезерского в честь Богоявления мужского монастыря . Симон принял в 1624 г. постриг в Троице-Сергиевом мон-ре , после того как он был чудесным образом исцелен по молитве Д., и неск. лет жил в келье преподобного. К работе над Житием Симон приступил во 2-й пол. 40-х гг. XVII в. При написании текста он опрашивал насельников мон-ря, др. людей. Неудовлетворенный своей работой, он обратился к одному из ближайших сотрудников Д.- свящ. Иоанну Наседке с просьбой записать воспоминания о Д. и полученную обширную записку присоединил к Житию. Симон пишет о создании основной части Жития к 1648 г. (по мнению О. А. Белобровой, Житие было завершено между 1648 и 1654). Житие сохранилось в автографе Симона - ГИМ. Син. № 416 (Белоброва и Б. М. Клосс не считают эту ркп. целиком написанной Симоном, по мнению исследователей, книжник лишь исправил ее).В данном списке вместе с Житием и запиской Иоанна Наседки Симон поместил созданные им тропарь и канон преподобному, а также комплекс материалов, связанных с судом над Д. в связи с предпринятой преподобным книжной справой. В XIX в. Житие Д. публиковалось по др. спискам, не полностью. В изданиях Жития 1808-1834 гг. помещен канон, отличный от канона Симона (Азарьина); по мнению архим. Леонида (Кавелина) , 2-й канон был составлен митр. Платоном (Левшиным) .

Д. род. в посадской семье. Когда ему было 5-6 лет, родители переехали из Ржева в Старицу, где отец стал старостой Ямской слободы. Мальчика обучали грамоте местные священники Гурий Ржевитин и Георгий Тулупов (в иночестве Герман). По настоянию родителей Д. женился, затем стал священником при ц. Богоявления в одном из владений старицкого в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря - с. Ильинском Раменской вол. Старицкого у. После смерти жены Вассы и детей ок. 1601-1602 гг. свящ. Давид принял постриг в Старицком мон-ре с именем Дионисий. Здесь он вскоре стал казначеем, затем, по-видимому в сер. 1605 или в авг. 1607 г., архимандритом. Успенский старицкий мон-рь, пользовавшийся особым покровительством царя Иоанна IV Васильевича и своего постриженика патриарха св. Иова , был в нач. XVII в. большой богатой обителью, в к-рой жили 73 монаха. В мон-ре имелось собрание рукописей с сочинениями преподобных Ефрема Сирина и Симеона Нового Богослова, свт. Григория Богослова; в годы настоятельства Д. б-ка мон-ря увеличилась за счет собрания книг свт. Иова. Вопреки инструкциям Лжедмитрия I Д. оказал теплый прием сосланному в Старицкий мон-рь низложенному патриарху Иову. Исследователи предполагают, что Д. сопровождал святителя во время поездки в февр. 1607 г. в Москву, когда москвичи просили прощения у первосвятителя за его изгнание; тогда же произошло знакомство Д. с патриархом сщмч. Ермогеном . Трудами Д. на могиле свт. Иова было поставлено каменное надгробие.

В Старицком мон-ре Д. пробыл настоятелем более 2 лет. Во время осады Москвы войсками Лжедмитрия II Д. находился в городе, где, по свидетельству Симона (Азарьина), стал одним из ближайших помощников патриарха Ермогена. Вместе с первосвятителем Д. поддерживал царя Василия Иоанновича Шуйского, проявляя решительность и стойкость в самых трудных обстоятельствах. В февр. 1610 г. Д. был поставлен архимандритом Троице-Сергиева мон-ря. В сент. того же года патриарх Ермоген дал значительный (100 р.) вклад в Троицкую обитель.

Как настоятель Д. оказался перед лицом очень трудных задач. В монастыре, только что пережившем многомесячную осаду польско-литов. войск, а также в его округе находилось большое количество больных и раненых людей, умиравших от голода и болезней. По свидетельству свящ. с. Клементьева Иоанна Наседки, Д., несмотря на сопротивление части братии во главе с келарем Авраамием (Палицыным) , добился того, что средства монастырской казны были использованы для поддержки этих людей. Для призрения больных и раненых были построены дома в Служней слободе и в Клементьеве. Специальные приставы собирали и привозили туда больных и нуждавшихся, давали им пищу и одежду. Мон-рь оплачивал услуги людей, к-рые готовили для них пищу и стирали одежду, были найдены врачи. Священники причащали умирающих и совершали погребение. Ближайшими помощниками Д. в этих заботах были его ученик прп. Дорофей , распределявший помощь, и Иоанн Наседка.

Когда в кон. зимы 1611 г. началось восстание против захвативших Москву польско-литов. интервентов, Д. посылал свои грамоты в «смутные города», призывая к объединению для борьбы с врагом. В этих несохранившихся посланиях, по свидетельству Иоанна Наседки, Д. приводил примеры того, как Сам Бог «помощник был бедным, и отчаянным, и худым, и не могущим стояти против супостатом». Когда 19 марта 1611 г. в Троице-Сергиевом мон-ре узнали о восстании в Москве, для усиления собиравшихся под Москвой войск Первого ополчения были посланы 50 монастырских слуг и 200 стрельцов. Приходившим в мон-рь раненым ратникам «из-под Москвы, и из Переяславля, и з дорог всяких» по предложению Д. троицкие иноки передавали запасы ржаной и пшеничной муки и кваса, сами же питались овсяным и ячменным хлебом и водой.

"Архим. Дионисий диктует инокам патриотическую грамоту". Литография по рис. В. М. Васнецова. 1911 г. (СПГИАХМЗ)

"Архим. Дионисий диктует инокам патриотическую грамоту". Литография по рис. В. М. Васнецова. 1911 г. (СПГИАХМЗ)

Беспокоясь за судьбу и Первого ополчения, и всей страны, в июле 1611 г. Д. направил грамоты во мн. города (сохр. экземпляр, посланный в Казань) с призывом, «чтоб всем православным крестианом в соединении стати обще и заодно» и чтобы города скорее оказали помощь «ратными людьми и казною», «чтоб... множество народу хрестиянского войска здеся на Москве скудости ради не разнилося». Социальные противоречия привели к внутренним конфликтам в Первом ополчении, убийству П. Ляпунова казаками и начавшемуся разъезду детей боярских из-под Москвы. Осенью 1611 г. войска гетмана Я. Ходкевича с запасами для польск. гарнизона стали приближаться к Москве. 6 окт. Д. снова отправил грамоты во мн. города (сохр. экземпляр, посланный в Пермь). Сообщая о появлении на Коломенской дороге войск Ходкевича, Д. и троицкая братия снова призывали оказать помощь Первому ополчению «ратными людьми». Троицкая грамота пришла в Н. Новгород в то время, когда перед земской избой выступил К. Минин , и способствовала тому, что нижегородцы приняли решение идти на помощь «Московскому государству».

Д. сыграл серьезную роль в деле объединения сил Первого и Второго ополчений для борьбы с общим врагом. Конфликт между ополчениями был вызван присягой подмосковных полков «псковскому вору» - Лжедмитрию III . 2 марта 1612 г. Троице-Сергиев мон-рь отказался присягнуть новому самозванцу, во мн. города и под Москву из обители были посланы грамоты с призывом не прельщаться «на воровские заводы». В результате не только мн. юж. и зап. города отказались присягать Лжедмитрию III, но и один из главных руководителей Первого ополчения, кн. Д. Т. Трубецкой, 28 марта прислал в мон-рь своих послов, предлагая мон-рю способствовать соединению сил Первого и Второго ополчений, чтобы «промышляти над польскими и литовскими людьми и над теми враги, которые нынеча завели смуты».

Троицкие иноки во главе с Д. действительно выступили с такой посреднической миссией, обратившись с посланием к властям Второго ополчения. В послании говорилось, что дети боярские во главе с кн. Трубецким целовали крест «неволею» и ищут сотрудничества со Вторым ополчением, а города, отказавшиеся присягнуть «вору», также ждут «промыслу и совету». Троицкая братия призывала власти Второго ополчения идти «наспех» к Троице-Сергиеву мон-рю и обещала приложить все усилия, чтобы защитники страны могли собраться «во едино избранное место на благоизбранный земской совет», где был бы определен законный правитель Русского гос-ва.

Власти Второго ополчения этим советам не последовали, но троицкое послание сняло накопившуюся напряженность, а твердая позиция, занятая мон-рем, способствовала тому, что в подмосковном лагере взяли верх силы, к-рые могли сотрудничать со Вторым ополчением. Получив от кн. Трубецкого сведения, что ожидается новый приход войск Ходкевича под Москву, троицкая братия во главе с Д. дважды посылала к кн. Д. М. Пожарскому в Ярославль старцев, побуждая его скорее идти с войском под Москву. 28 июня с такой просьбой поехал троицкий келарь Авраамий (Палицын). 14 авг. 1612 г. Д. с братией принимал в монастыре идущее к Москве войско Второго ополчения. Когда настоятель с братией вышел провожать войско в поход, поднялся сильный встречный ветер, что было воспринято как дурное предзнаменование; после того как Д. благословил ратников и окропил их св. водой, ветер переменился, а с ним переменилось и настроение войска. Об этом много лет спустя рассказал Симону (Азарьину) кн. Пожарский. (Свидетельство Симона о том, что Д. находился под Москвой во время боев Первого и Второго ополчений с армией Ходкевича, Д. И. Скворцов считает недостоверным.)

После ухода Ходкевича из-под Москвы Д. продолжал прилагать усилия для соединения Первого и Второго ополчений и создания единого правительства. Исследователи считают его наиболее вероятным автором послания «князьям Дмитриям о любви». Обращаясь к князьям Трубецкому и Пожарскому, автор писал: «Сотворите любовь над всею Росиискою землею, призовите в любовь всех любовию своею» - и предлагал военачальникам прогнать от себя «клеветников и смутителей». В послании говорилось о значении заповеди любви для каждого христианина, о том, как должны вести себя истинные вожди народа, чтобы не вызвать гнев Божий и не погубить страну, о необходимости покаяния. Позиция Д. снискала ему уважение обоих руководителей, впосл. они дали Троицкому мон-рю ряд богатых вкладов, кн. Трубецкой был похоронен в обители в 1625 г. При освобождении Москвы 27 нояб. 1612 г. Д. совершил молебен на Лобном месте перед вступившим в столицу рус. войском. 26 апр. 1613 г. преподобный принимал в Троице-Сергиевом мон-ре ехавшего в Москву Михаила Феодоровича , 11 июля участвовал в его венчании на царство.

Перед настоятелем и братией Троицкой обители после окончания Смутного времени возникли важные хозяйственные задачи. Троицкая вотчина за годы Смуты подверглась сильному разорению, ее население уменьшилось почти наполовину. Оставшиеся на земле крестьяне были по большей части «людьми пришлыми», пользовавшимися льготами на обзаведение хозяйством. По подсчетам М. С. Черкасовой, «старые» крестьяне составляли к времени окончания Смуты не более 10% населения монастырских владений. По ходатайству троицких властей во главе с Д. и келарем Авраамием (Палицыным) в 1613/14 г. был принят «боярский приговор» о возвращении во владения мон-ря крестьян, покинувших свои наделы или вывезенных «насильством» после 1 сент. 1604 г. Когда назначенные для проведения сыска и возвращения крестьян дети боярские из приказа Большого дворца, не выполнив полностью задачи, разъехались по домам, то по ходатайству Д. и Авраамия эти обязанности в нач. 1615 г. были возложены на местных воевод и приказных людей. В результате предпринятых усилий в 1614-1615 гг. значительное число бывш. троицких крестьян было возвращено на старые места.

От прежних рус. правителей монастырь получил много различных прав и привилегий, теперь нужно было добиваться их подтверждения новой царской властью. Эта задача была в целом успешно решена. Ряд грамот, подтверждавших прежние пожалования, был получен троицкими властями уже в 1613 г. Так, 20 мая царь подтвердил традиц. право мон-ря не платить при выдаче ему грамот «подписных и печатных пошлин». 13 авг. было подтверждено право на сбор пошлин при продаже лошадей на «конской площадке» в Москве. 3 нояб. за обителью было подтверждено право не уплачивать пошлины за суда, направлявшиеся в Астрахань за рыбой и солью. Особое значение имело подтверждение в авг. общей жалованной грамоты царя Василия от 11 июня 1606 г. на земли Троице-Сергиева мон-ря в 28 уездах - большую часть владений обители. За монастырскими властями было подтверждено право самим собирать и передавать в гос. казну налоги с этих земель. Была подтверждена и полнота судебно-административной власти мон-ря над населением его владений. Тогда же, в авг., была подтверждена грамота царя Феодора Иоанновича 1586 г., предоставлявшая властям мон-ря право иметь в своих владениях губную орг-цию, подчиненную Разбойному приказу.

Первые годы архимандритства Д. ознаменовались появлением в составе троицких владений ряда приписных обителей. Эти перемены были результатом усилий братии небольших или разоренных монастырей, рассчитывавших с помощью организационно более сильного монастыря обеспечить защиту себя и своих владений от «воровских людей». Правительства ополчений в 1611-1612 гг. приписали к Троице-Сергиеву монастырю Никольский Чухченемский (Чухчеремский) мон-рь и алатырский во имя Святой Троицы мужской монастырь . К 1616 г. в состав троицкой вотчины вошли мон-ри Авнежский во имя Святой Троицы , Стефанов Махрищский во имя Святой Троицы , Макариева пуст. в предместье Бежецка, в 1616-1617 гг. за ними последовал Стромынский в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь . Троицкие власти стали проводить перепись имущества этих обителей и посылать для управления ими своих старцев. Усилия Д. и братии были направлены на то, чтобы права и привилегии Троице-Сергиева мон-ря были распространены на владения приписных мон-рей. Это было сделано в новой жалованной грамоте 1617 г., к-рая распространила традиц. права и привилегии и на новые приобретения Троицкого мон-ря.

После отмены в 1584 г. тарханных несудимых грамот владения мон-ря должны были платить в гос. казну все основные налоги, но в 1598-1599 гг. царь Борис Феодорович Годунов освободил монастырскую пашню от обложения, а пашня монастырских слуг и крестьян должна была облагаться не по нормам, установленным для церковных земель, а по более льготным нормам, установленным для поместных земель. В первые годы правления царя Михаила Феодоровича эти установления перестали выполняться. В дек. 1616 г. Д. и Авраамий (Палицын) подали грамоты Бориса Годунова в Поместный приказ. Царские грамоты 1617 и 1619 гг. признали за монастырем соответствующие права, но на практике они из-за произвола чиновников не всегда соблюдались.

На первые годы правления Михаила Феодоровича пришлось начало большой работы по приведению в порядок обширного троицкого архива. В 1614 - нач. 1615 г. «всего собора советом» была составлена копийная книга - сборник списков наиболее важных полученных монастырем жалованных грамот и актов дарений. В обширном предисловии к книге его автор (по мнению ряда исследователей, Д.), цитируя правила V и VII Вселенских Соборов и 75-ю гл. Стоглава , доказывал право Церкви получать земельные дарения, чтобы иметь возможность обеспечить вечное поминовение душ вкладчиков. Одновременно в предисловии подчеркивался долг братии непрерывно совершать такое поминовение. 25 марта 1616 г. в мон-ре началось составление «черных книг крепостной казны», содержавших копии текущих, поступавших в монастырь документов.

Постоянное удовлетворение в 1613-1618 гг. разнообразных ходатайств троицких властей говорит о теплых, близких отношениях, установившихся между обителью и молодым царем в эти годы настоятельства Д. В 1616 г. Михаил Феодорович подарил мон-рю золотое кадило, украшенное драгоценными камнями, воздухи и покровы. В нояб. того же года царь пожаловал Троицкой обители «городок Радонеж со всякими угодьи» - единственное земельное пожалование царского дома мон-рю в 1-й пол. XVII в.

О расположении молодого царя к обители говорит и распоряжение в окт. 1615 г. прислать в Москву ученых троицких старцев Антония (Крылова) и Арсения Глухого, а также Иоанна Наседку для подготовки к изданию Требника. Однако справщики заявили, что одни не могут взяться за эту работу, и 8 нояб. 1616 г. царь поручил Д. провести исправления Требника в Троице-Сергиевом мон-ре и привлечь к этой работе тех старцев, к-рые «подлинно и достохвально извычны книжному учению и граматику и риторию умеют». Д. и старцы должны были не только внести исправления, но и обновить состав книги, чтобы в ней были собраны «многия нужнейшия потребные вещи, без которых вашему священническому чину и всем православным христианом быть нельзя». Работа по правке богослужебных книг к тому времени в монастыре уже была начата: в 1615/16 г. старцем Арсением Глухим были подготовлены 2 рукописи Канонника - одна «повелением и замышлением», другая «помощию и повелением» Д. (РГБ. Ф. 304/I. № 281, 283). Производилась не только сверка текста по аналогичным спискам, но и правка служб и канонов, написанных «неискусными творцы грамотичному учению».

Работа по выполнению царского распоряжения об исправлении Требника продолжалась в течение полутора лет. Главными помощниками Д. были старцы Арсений Глухой и Антоний (Крылов), а также Иоанн Наседка. Справщики не знали греч. языка и ограничились сличением находившихся в их распоряжении слав. рукописей. Предпочтение отдавалось чтению более древних списков. В ряде случаев книжники просили архиеп. Арсения Элассонского навести справки в имевшихся у него греч. рукописях. В результате текст Требника был исправлен и существенно расширен по сравнению с изданием 1602 г. Книжники вышли за рамки задания, занявшись правкой и др. богослужебных книг - Триоди Цветной, Октоиха, Общей Минеи, месячных Миней.

Наблюдения исследователей показывают, что дело не ограничивалось сличением списков. Троицкие книжники обращали внимание и на содержание текста, переставляя знаки препинания, заменяя одни слова и выражения другими. Справщики стремились исправлять смысловые ошибки, а также удалять из текстов отдельные вкравшиеся ошибочные чтения. Многие из предложенных ими поправок вошли затем в московские издания XVII в. По инициативе Д. была проделана систематическая правка заключительных славословий в молитвах. Из конечных славословий молитв, обращенных к Богу Отцу или к Богу Сыну, было изъято обращение к др. Лицам Св. Троицы. Обращение ко всем 3 Ипостасям Троицы помещалось в славословиях лишь тех молитв, где «не было особных имен». Поправка, вызвавшая впосл. наиболее резкую реакцию, была сделана в молитве на освящение воды, читавшейся в навечерие Богоявления. Из прошения: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду Духом Твоим Святым и огнем» - были удалены слова «и огнем». Справщики основывались на том, что в более ранних Служебниках эти слова отсутствовали, а в рукописях 2-й пол. XVI в. они помещались на полях или над строкой.

Работа была завершена к маю 1618 г. Д. представил исправленные тексты местоблюстителю патриаршего престола Ионе (Архангельскому) , митр. Сарскому и Подонскому, чтобы проделанная работа получила оценку церковного Собора. Протокол заседаний Собора, начавшего работу 4 июля 1618 г., не сохранился, сведения о Соборе содержатся в ряде появившихся позднее полемических сочинений. На Соборе против Д. и его помощников выступила группа троицких монахов во главе с такими влиятельными старцами, как уставщик Филарет, головщик Лонгин Корова, ризничий Маркелл. Они обвинили Д. в том, что он «во многих книгах выскребал, и вырезал, и писал во том месте по своему произволу». Их поддержал архим. Чудова в честь Чуда архангельского Михаила в Хонех монастыря Авраамий. После долгих и упорных споров Д. и его сотрудникам был вынесен обвинительный приговор. Собор осудил их за то, что они «имя Святые Троицы в книгах велели морати и Духа Святого не исповедуют, яко огнь есть». 1-е из этих обвинений было связано с исправлением конечных славословий в молитвах. 2-е обвинение имело в виду изъятие справщиками слов «и огнем» в молитве на великом освящении воды. К нач. XVII в. сложился обычай при освящении воды погружать в нее зажженные свечи. Обоснование такой практики видели в словах св. Иоанна Предтечи о Христе: «Той вы крестит Духом Святым и огнем» (Лк 3. 16), к-рые неверно толковались как отождествление Св. Духа с огнем.

Д. и Иоанну Наседке было запрещено служить, старцы Арсений Глухой и Антоний (Крылов) были лишены причастия. Настоятель и старцы должны были отправиться в ссылку в разные мон-ри. В течение 4 дней после принятия решения Д. приводили «в ответ на патриарш двор с великим бесчестием и позором», затем в кельи царицы-инокини Марфы в московском в честь Вознесения Господня монастыре и на подворье митр. Ионы, где святого подвергали побоям. Было принято решение отправить Д. в ссылку в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь , но, поскольку Москва в тот момент была окружена войсками польск. королевича Владислава, Д. был заключен в Новоспасский московский в честь Преображения Господня монастырь , где на него была наложена епитимия - тысяча поклонов в день. У преподобного оставались сторонники среди троицкой братии, от них Д. получил «утешительное послание», обнаруженное в бумагах преподобного после его смерти.

Положение Д. улучшилось после приезда в апр. 1619 г. в Москву Иерусалимского патриарха Феофана IV . Сторонники Д. уведомили патриарха о происшедшем, и, по-видимому, благодаря его вмешательству Д. был освобожден. В июне 1619 г. Д. вместе с митр. Ионой встречал в с. Хорошёве под Москвой возвращавшегося из польск. плена Филарета . Через неделю после возведения Филарета на патриарший престол был созван Собор для пересмотра дела Д. и его помощников. По свидетельству Иоанна Наседки, на нем Д. в течение 8 ч. отвечал на возводимые против него обвинения. Сохранилась начальная часть речи Д. В ней преподобный, опровергая аргументы обвинителей, отмечал, что, за исключением приведенных слов св. Иоанна Предтечи из Евангелия от Луки, в остальных Евангелиях и в апостольских Деяниях говорится о Крещении водой и Св. Духом. Отсюда следовал вывод: «Молитвою апостольскою крещаемым подавашеся Дух Святый, но не в огненных видениих». В этой связи Д. указывал на отсутствие слов «и огнем» в молитве, читающейся при освящении воды в чине Крещения. Д. также доказывал, что Бог, Творец всего мира, не может отождествляться с одной из стихий - огнем. Сопоставление сохранившейся части речи Д. с написанным после Собора соч. Иоанна Наседки «Изысканное от многих Божественных книг свидетельство о прикладе огня» показало, что речь Д. явилась одним из главных источников начальной части этого труда (возможно, и остальной текст сочинения Иоанна Наседки основан на речи преподобного).

Работа Собора завершилась полным оправданием Д. и его помощников. Арсений Глухой и Антоний (Крылов) стали справщиками Московского Печатного двора, а Иоанн Наседка - священником придворного Благовещенского собора. Д. вернулся в Троице-Сергиев мон-рь и управлял им до кончины. Когда вскоре после решений Собора обитель посетил патриарх Феофан, он, по свидетельству Иоанна Наседки, снял клобук и, преклонившись им к раке прп. Сергия, возложил на голову Д.- «да будеши первый старейшинства над иноки многими по нашему благословению» (Житие. С. 460) (в описях Троице-Сергиевой лавры клобук Иерусалимского патриарха не упом.).

Начало 2-го периода управления Д. Троице-Сергиевым мон-рем ознаменовалось рядом важных работ, цель к-рых состояла в том, чтобы дать троицким властям материал об истинном состоянии владений монастыря. В 1621 г. группа соборных старцев во главе с Макарием (Куровским) сделала опись жалованных грамот и поземельных актов, хранившихся в монастырской казне. В 1623 г. были составлены т. н. сыскные книги, в к-рых свидетельства документов о монастырских владениях были дополнены записями опросов населения на местах троицкими слугами. Были продолжены и внутривотчинные описания троицких владений, от которых сохранилась лишь небольшая часть.

За время 2-го настоятельства Д. земельные владения Троицкого монастыря незначительно увеличились за счет приписки к нему 2 небольших обителей: Антониевой Покровской пуст. в Переяславском у. (ранее состоявшей во владениях митрополичьей кафедры) в 1627-1628 гг. и чердынского во имя апостола Иоанна Богослова мужского монастыря на Урале в 1632 г. Начиная со 2-го десятилетия XVII в. землевладение мон-ря стало заметно расти за счет вкладов как знати и представителей верхушки приказной бюрократии, так и мелких и средних провинциальных детей боярских. Одной из причин такого расширения троицкой вотчины были, как свидетельствует Симон (Азарьин), особые старания Д. по организации постоянного заздравного и заупокойного поминовения вкладчиков (на литургии, служением панихид, молебнов), преподобный «не хотел ни единаго гроба» вкладчиков «поминути» (пропустить) (эти распоряжения настоятеля, увеличивавшие время богослужения, вызывали недовольство части братии). К 20-м гг. XVII в. исследователи относят появление протографа сохранившихся троицких вкладных книг 1639 и 1673 гг.

Изучение отложившихся в троицком архиве актов, внутривотчинных и гос. описаний троицких земель позволило выяснить 2 важные особенности той хозяйственной политики, к-рую проводили во владениях мон-ря троицкие власти во главе с Д. К посл. десятилетиям XVI в. в троицкой вотчине существовала повсеместно значительная барская запашка. В 20-х гг. XVII в. размер запашки намного уменьшился, все больше крестьян переводилось на денежный или продуктовый оброк. Для восстановления хозяйственной жизни в запустевших владениях широко практиковалась их отдача в пожизненное держание светским землевладельцам, что содействовало укреплению связей мон-ря с обширным кругом его соседей.

Проблемы для властей Троице-Сергиева мон-ря создавали злоупотребления монастырских светских слуг при выводе беглых троицких крестьян из владений бояр и детей боярских. По свидетельству Симона (Азарьина), мн. монастырские слуги, отбирая под разными предлогами крестьян в чужих владениях, отвозили их вовсе не в мон-рь, а во владения своих родственников. Когда по жалобам обиженных возбуждались судебные дела, вывезенных холопов и крестьян прятали в др. местах. В результате светские слуги Троицкого мон-ря своими действиями «до конца обитель сию в последнее поношение введоша и в ненависть от всего народа Российского государства, от вельмож и от простых». Подтверждение высказываниям Симона дают многочисленные судебные дела, возбуждавшиеся светскими землевладельцами против Троице-Сергиева мон-ря. Такие действия троицких слуг вызывали глубокое возмущение Д., но он не мог положить им конец, поскольку слуги игнорировали его распоряжения, опираясь на помощь «некоторых злохитрых пособников». Они, по свидетельству Симона (Азарьина), «наседающе на него, хотяху и власти лишити».

Светские монастырские слуги нашли поддержку и покровительство у не названного в Житии по имени эконома Троицкого мон-ря. По мнению Скворцова, это был влиятельный старец Александр (Булатников) , троицкий келарь в 1622-1641 гг. Келарь, так же как и монастырские слуги, хотел поживиться за счет мон-ря, попытавшись обменять пустошь, принадлежавшую его родственнику, на якобы запустевшее, а в действительности находившееся в хорошем состоянии одно из владений обители. Близкие отношения с царской семьей (Александр являлся восприемником царских детей в Крещении) позволили келарю добиться одобрения сделки царем и патриархом, но Д. воспротивился ее осуществлению. Тогда Александр обвинил Д. в том, что тот не выполняет царских повелений. Архимандрит был вызван в Москву, где «в скаредное место и темное ввержен бысть и ту три дня в смраде пребысть». Ему удалось оправдаться, но келарь подал новый донос, обвиняя Д. в желании стать патриархом. Дело дошло до того, что, когда на монастырском соборе настоятель не согласился с мнением келаря, тот ударил Д. и запер в келье. Д. был освобожден по приказу посетившего мон-рь царя. Преподобный не настаивал на наказании келаря и даже просил простить его, чем снискал расположение монарха. Последующие доносы на Д. не имели успеха.

В нач. 20-х гг. и для троицкой братии, и для Д. важным делом было добиться подтверждения прав и привилегий мон-ря во время предпринятого гос. властью пересмотра жалованных грамот. Цель эта в основном была достигнута. По жалованным грамотам, полученным монастырем 17 окт. 1624 и 11 апр. 1625 г., мон-рь сохранил и полноту судебно-адм. власти над населением своих владений, и право самому собирать налоги и вносить их в гос. казну. В соответствии с данными грамотами статус мон-ря серьезно изменился. Если ранее, как и др. обители, Троице-Сергиев монастырь был подчинен приказу Большого дворца, то по грамотам 1624 и 1625 гг. верховным судьей для троицкой братии стал патриарх «или кому он, великий государь, повелит их судити». После этого судебные дела, касавшиеся мон-ря, стали рассматривать либо лично Филарет, либо судьи Патриаршего разряда. При участии патриарха решались и некоторые важные вопросы внутренней жизни Троице-Сергиевой обители. Так, когда в Успенском Стромынском мон-ре крестьяне начали держать корчмы, а монахи - пьянствовать, при этом и те и другие не желали подчиняться троицким властям, патриарх не только положил конец конфликту, но и выдал в 1625 г. грамоту с перечнем мер, к-рые троицкие власти должны осуществить в приписном мон-ре. Установление прямой судебной подведомственности Троице-Сергиева мон-ря патриарху, расположенному к Д., несомненно, способствовало тому, что имевшие место в монастыре в нач. 20-х гг. XVII в. конфликты не получили продолжения и положение настоятеля упрочилось. С этого времени царь и патриарх стали делать вклады в мон-рь: от серебряного потира и золотых цат с драгоценными камнями для иконы Св. Троицы, подаренных в 1626 г., до печатного напрестольного Евангелия с золотым окладом, украшенным драгоценными камнями, поступившего в обитель в 1632 г.; в апр. 1625 г. первосвятитель пожертвовал в обитель 100 р.

Прп. Дионисий Радонежский. Фрагмент иконы "Собор святых учеников прп. Сергия Радонежского". 2-я пол. XIX в. (Успенский собор ТСЛ)

Прп. Дионисий Радонежский. Фрагмент иконы "Собор святых учеников прп. Сергия Радонежского". 2-я пол. XIX в. (Успенский собор ТСЛ)

Оживление хозяйственной жизни после окончания Смуты дало возможность Д. возобновить в 20-х гг. работы по благоустройству и украшению обители. В 1621 г. к старой трапезной палате была пристроена каменная ц. во имя прп. Михаила Малеина - небесного покровителя царя Михаила Феодоровича. В 1622 г. была разобрана, затем вновь выстроена церковь над гробом прп. Никона , освященная 21 сент. 1624 г., в следующем году обложены серебром иконы в этой церкви. Украшался и один из главных храмов монастыря - Успенский собор: в 1621 г. были «подписаны киоты верхние над алтарем», в 1625 г. обложены серебром и позолочены иконы Спасителя, праздников и пророков. В троицких придельных церквах медные и оловянные богослужебные сосуды были заменены серебряными, для изготовления новой утвари Д. «серебра своего прикладывал». Возводились в мон-ре и хозяйственные постройки: в 1624 г. были сооружены кирпичные палаты «у келарской» и кирпичные кузницы, в 1628-1629 гг. после пожара восстанавливались братские кельи. По свидетельству Симона (Азарьина), мн. работы делались потому, что Д. «кормил» в мон-ре мастеров и платил им «от своих келейных достатков». На обустройство обители расходовалась и милостыня, полученная от «боголюбцев». За пределами обители Д. также строил новые храмы и обновлял старые, снабжая их утварью.

Настоятельство Д. принесло перемены в порядке богослужений в Троице-Сергиевом мон-ре. Д. установил обычай на мн. праздники служить всенощные бдения с литиями, совершать за каждой воскресной всенощной благословение хлебов. На воскресных литиях он ввел пение богородичных стихир Павла Аморрейского и догматиков (вероятно, богородичнов Октоиха для малой вечерни) 8 гласов. Такое предписание читалось уже в Каноннике 1615/16 г. (РГБ. Ф. 304/I. № 281). В рукописи Симона (Азарьина) соответствующие тексты и предписание петь их на воскресных службах помещены вместе с Житием Д. По свидетельству свящ. Иоанна Наседки, Д. также установил обычай читать в Великий пост и на мн. праздники, особенно в день Св. Троицы, Слова свт. Григория Богослова, Беседы на Евангелия и Апостол свт. Иоанна Златоуста. Точность этого свидетельства подтверждает запись на рукописи Слов свт. Григория Богослова, принадлежавшей мон-рю: «Чтут по ней на соборе, и у Троицы, и в трапезе» (Там же. № 136). Труды святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста, прп. Иоанна Дамаскина, сщмч. Дионисия Ареопагита были постоянным келейным чтением Д. Сохранился принадлежавший преподобному список Слов свт. Григория Богослова (Там же. № 710). Слова свт. Григория Богослова и Беседы на Евангелия свт. Иоанна Златоуста по приказу Д. переписывали и рассылали в различные мон-ри и храмы и даже в книгохранилище «великия первыя церкви» - московского Успенского собора.

По свидетельству Симона (Азарьина), Д. обратил внимание на хранившиеся в мон-ре полузабытые к тому времени рукописи переводов и сочинений прп. Максима Грека . Благодаря хлопотам Д. была приведена в порядок могила прп. Максима у Свято-Духовской ц. Уже к кон. 20-х гг. XVII в. имя ученого грека было окружено в монастыре особым пиететом: на него ссылались троицкие старцы во время споров о правке книг. В 20-х гг. XVII в. была предпринята серьезная работа по собиранию и переписке произведений прп. Максима, тогда было составлено Троицкое собрание его сочинений (Там же. № 200).

Др. крупное начинание, предпринятое при участии Д., связано с именем его учителя Германа (Тулупова). Приняв постриг в Троице-Сергиевом мон-ре ок. 1626/27 г., он «повелением и благословением» Д. в 1627-1632 гг. составил Четьи-Минеи, в к-рых большее место, чем обычно, заняли Жития рус. святых. Кроме того, Герман составил сборник Житий рус. святых (Там же. № 694) и сборник, содержавший Жития преподобных Сергия и Никона Радонежских и службы им (Там же. № 699). В последней рукописи текст был правлен Д.

Деятельность Д. имела целью поднять неудовлетворительный уровень образованности насельников Троицкой обители, часть которых во главе с уставщиком Филаретом и головщиком Лонгином Коровой (авторитет последнего затронула правка Д. и его сотрудниками Устава, изданного в 1610 при участии Лонгина) сопротивлялась нововведениям и продолжала называть преподобного еретиком. Нападки на Д. во многом были следствием того, что преподобный неоднократно при личной беседе обличал тщеславие Лонгина и ложные воззрения Филарета (по свидетельству иоанна Наседки, Филарет учил, что Бог Сын род. не «прежде век», а после Благовещения, кроме того, Филарет Бога «глаголаше... человекообразна суща и вся уды имеюща по человечу подобию»). Обосновывая свою правоту в части изменений в богослужении, Д. ссылался на древние уставы, в т. ч. «харатейные». Благодаря терпению и такту Д., стремившегося не обострять разногласий, конфликты со временем прекратились.

Симон (Азарьин) и Иоанн Наседка описывают Д. как человека, обладавшего совершенными смирением и незлобием, терпеливого к оскорблявшим его и радовавшегося страданиям. Д. был убежден в важности иноческого подвига и добивался того, чтобы троицкие иноки были на высоте своего служения; провинившихся наказывал незамедлительно, но бывал скор к прощению. Святой был кроток по отношению к братии, действовал не приказом, но убеждением, о проступках с виновными беседовал наедине. Д. служил примером для братии в молитве церковной, первым являлся в храм к богослужению, побуждал братию молиться, имел дар слезной молитвы. В келье, где Д. жил вместе с неск. учениками, помимо правила святой упражнялся в псалмопении, клал многочисленные поклоны, ежедневно читал каноны праздникам. Отличаясь телесной крепостью, Д. много времени посвящал делам, связанным с управлением мон-рем и его владениями, вместе с братией участвовал в полевых работах. К монахам и слугам мон-ря относился как добрый отец, внимательный к их нуждам. По его настоянию братский собор разрешил монастырским работникам иметь семьи и строить дворы. Д. поддержал И. Неронова (впосл. член ревнителей благочестия кружка , один из учителей старообрядчества), к-рый, будучи чтецом в с. Никольском близ Юрьева-Польского, вступил в конфликт с местными священниками, обвинив их в «развратном житии». После жалобы последних патриарху Филарету Неронов был вынужден бежать и нашел приют у Д., к-рый поселил его в своей келье, затем добился у патриарха прощения Неронова. При поддержке Д. Неронов стал священником.

Известны вклады, сделанные преподобным в разные мон-ри. Возможно, в связи с пострижением Д. («поп Давид») дал в старицкий Успенский мон-рь между 1589 и 1598 гг., при архим. Трифоне, «ризы, стихарь, потрахиль и поруча, да книг трие Трефолоя... да два Октаи на осмь гласов, да Устав, да Соборник». Собственноручная запись Д. об этом (частично утраченная) сохранилась на одном из вложенных Октоихов (Бухарест. БАН Румынии. Слав. № 344), возможно переписанном вкладчиком (Panaitescu P . P . Catalogul manuscriselor slavo-române şi slave din Biblioteca Academici Române. Bucureşti, 2003. Vol. 2. P. 121-122); вещи из этого вклада упоминаются в «Описных книгах Старицкого монастыря» 1607 г. Будучи настоятелем Старицкого мон-ря, преподобный заказал для иконы Божией Матери в Успенском соборе украшенные жемчугом и драгоценными камнями «поднизи». Живя в Троице-Сергиевой обители, Д. продолжал делать вклады в обитель, где он принял постриг: в этот период от него поступили иконы Успения Пресв. Богородицы и Св. Троицы, серебряные сосуды и кадило, серебряный напрестольный крест, Евангелие и Пролог (РГБ. Рогож. № 462, XVI в.). В Нилову пуст. преподобный вместе с Ростовским митр. Варлаамом пожертвовал 20 икон, позднее часы с боем. В Калязин мон-рь Д. и Авраамий (Палицын) пожертвовали покровы на гроб прп. Макария . Сохранились рукописи (Минея служебная за апр., Пролог, сентябрьская половина) - вклады Д. по себе и родителям в храмы Служней слободы. В одной из книг имеется вкладная запись - автограф Д. Вклады преподобного в Троице-Сергиев мон-рь не были особенно значительными: в 1617 г. за 20 р. была куплена чаша для водосвятия, тогда же он дал деньги (47 р.) и железо на устройство кровли Успенского собора. После кончины преподобного мон-рю отошли деньги и имущество из его кельи, оцененное в большую сумму - 510 р.

До последнего дня, несмотря на болезнь, Д. совершал богослужение. Перед кончиной он просил постричь его в великую схиму и во время совершения обряда скончался. Точная дата смерти преподобного в Житии не указана. Останки Д. по повелению патриарха Филарета были привезены в Москву в Богоявленскую ц. за Ветошным рядом (см. Московский в честь Богоявления мужской монастырь), где первосвятитель совершил отпевание. 10 мая Д. был похоронен в Троице-Сергиевом мон-ре у юго-зап. притвора Троицкого собора. В наст. время мощи святого почивают под спудом в Серапионовой палатке у Троицкого собора.

Почитание

Д. в Троице-Сергиевом мон-ре и в Тверском крае установилось сразу после его кончины. Симон (Азарьин) присоединил к Житию рассказы о 13 чудесах преподобного, из к-рых последнее произошло в 1652 г. Первые известные чудеса по молитвам к Д., датируемые 1633-1634 гг., совершались в кругу его учеников и последователей. Симон записал рассказы о явлениях Д. его ученику, бывш. архимандриту владимирского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря Перфилию, свящ. Служней слободы Феодору, мон. Вере из хотьковского в честь Покрова Пресвятой Богородицы монастыря - Д. благословлял их или утешал.

Святые и преподобные отцы, почивающие в Свято-Троицкой Сергиевой лавре". Литография. 1845 г. (СПГИАХМЗ). Крайний справа - прп. Дионисий

Святые и преподобные отцы, почивающие в Свято-Троицкой Сергиевой лавре". Литография. 1845 г. (СПГИАХМЗ). Крайний справа - прп. Дионисий

Одним из ранних центров почитания Д. стал Кожеезерский в честь Богоявления муж. мон-рь. Здесь старец Боголеп (Львов) записал рассказ о явлении прп. Никодиму Кожеезерскому митр. св. Алексия вместе с Д. и послал запись патриарху Иосифу . В 1648 г. рассказ о явлении Д. прп. Никодиму слышал П. Головин, бывший тогда воеводой на р. Лене. В том же году в Троице-Сергиев мон-рь для поклонения гробу Д. приехали донские казаки, поведавшие о том, что преподобный «велику» им «помощь подавал явлением на море на супротивныя». В 1650 г. со слов инока Антония (Яринского) был записан рассказ донских казаков о явлении их «старейшине» Богоматери с апостолами Петром и Иоанном и с преподобными Сергием, Никоном и Д. и о предсказании поражения от турок.

В кон. XIX в. при Владимирской ц. в Ржеве был устроен придел во имя Д. В Успенском соборе Старицкого мон-ря посвященный преподобному придел был освящен 28 сент. 1897 г., в обители хранилась митра Д.

Симон (Азарьин) включил имя Д. в составленный им ок. сер. 50-х гг. XVII в. Месяцеслов под 10 мая (РГБ. Ф. 173. № 201. Л. 316 об.). С таким же днем памяти Д. назван в «Описании о российских святых» (кон. XVII-XVIII в.). Московский митр. св. Филарет (Дроздов) установил «править молебен» по Д. в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры 5 мая, но уже в кон. XIX в. память Д. в лавре совершалась 12 мая. Канонизация Д. подтверждена включением его имени в Собор Тверских святых (празд. установлено в 1979), Собор Радонежских святых (празд. установлено в 1981), Собор Московских святых (празд. установлено в 2001).

Ист.: [Симон (Азарьин)] . Канон прп. отцу нашему Дионисию, архим. Троице-Сергиевы лавры, Радонежскому чудотворцу, с присовокуплением Жития его. М., 18556; он же . Книга о новоявленных чудесах прп. Сергия Радонежского // Клосс Б . М . Избр. труды. М., 1998. Т. 1. С. 460, 470-492; СГГД. Т. 2. № 275; ААЭ. Т. 2. № 190, 202, 219; Т. 3. № 1, 11, 66; АИ. Т. 3. № 2, 58, 69; ДАИ. 1846. Т. 2. № 35, 37, 49; Леонид (Кавелин), архим . Надписи Троицкой Сергиевой лавры. СПб., 1881; Описные книги старицкого Успенского мон-ря. 7115/1607. Старица, 1912. С. 2, 13, 19, 38; Сборник грамот Коллегии экономии. Пг., 1922. Т. 1: Грамоты Двинского у. № 316, 340, 491, 529а, 530; Сказание Авраамия (Палицына) / Подгот. текста и коммент.: О. А. Державина, Е. В. Колосова; Ред.: Л. В. Черепнин. М.; Л., 1955; ВКТСМ; Ткаченко В . А . Жалованная данная грамота царя Михаила Федоровича «в дом Пресв. Живоначальной Троицы и преп. чудотворцу Сергию» на городок Радонеж от 5 нояб. 1616 г. // Сообщ. Сергиево-Посадского музея-заповедника. М., 1995. С. 38-48; Прп. Дионисий Радонежский: Житие; Повествование о чудесах прп. Дионисия. Серг. П., 2005 [рус. пер.]; Житие архим. Троице-Сергиева мон-ря Дионисия / Подгот. текста, пер. и коммент.: О. А. Белоброва // БЛДР. 2006. Т. 14. С. 356-462.

Лит.: Филарет (Гумилевский) . РСв. Май. С. 81-95; Казанский П . С . Исправление церк.-богослужебных книг при патр. Филарете. М., 1848; СИСПРЦ. СПб., 1862. С. 84-85; Смирнов А . П . Святейший патр. Филарет Никитич Московский и всея России. М., 1874. 2 ч.; Кедров С . И . Авраамий Палицын // ЧОИДР. 1880. Кн. 4. С. 71-76; Барсуков . Источники агиографии. Стб. 168-169; Скворцов Д . И . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря (ныне лавры). Тверь, 1890; он же . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря: (Очерк жизни и деятельности его, преимущественно до назначения в троицкие архимандриты). Тверь, 1890; Леонид (Кавелин) . Св. Русь. С. 146-147; Димитрий (Самбикин) . Месяцеслов. Май. С. 18-23; Никольский Н . К . К истории наказаний писателей в XVII в. // Библиогр. летопись. 1914. Т. 1. С. 126-128; Гречев Б . Рус. Церковь и Рус. гос-во в смутные годы: Патр. Ермоген и архим. Дионисий. М., 1918; Федукова (Уварова) Н . М . Редакции «Жития Дионисия»: (К пробл. изуч. лит. истории сочинений Симона (Азарьина)) // Лит-ра Др. Руси: Сб. тр. М., 1975. Вып. 1. С. 71-89; Белоброва О . А . Автограф Дионисия Зобниновского // ТОДРЛ. Т. 17. С. 388-390; она же . Дионисий Зобниновский // СККДР. Вып. 3. Ч. 1. С. 274-276 [Библиогр.]; она же . Из реального комментария к Житию Дионисия, архим. Троице-Сергиева мон-ря // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Мат-лы междунар. конф. 29 сент.- 1 окт. 1998 г. М., 2000. С. 132-146; она же . Об источниках жития Дионисия, архим. Троице-Сергиева мон-ря // ТОДРЛ. 2001. Т. 52. С. 667-674; Черкасова М . С . Крупная феодальная вотчина в России кон. XVI-XVII вв. (по архиву ТСЛ). М., 2004; Кириченко Л . А . Актовый материал Троице-Сергиева мон-ря 1584-1641 гг. как источник по истории землевладения и хозяйства. М., 2006 (по указ.).

Б. Н. Флоря

Иконография

Первые изображения Д. появились сразу после его кончины. В Житии святого отмечено, что, когда тело его было положено в гроб, «нецыи от иконописцов подобие лица его на бумаге начертаху» (Арсений, иером . Ист. сведения об иконописании в ТСЛ // СбОДИ на 1873 г. М., 1873. С. 120; Белоброва . 2005. С. 87). Архиеп. Филарет (Гумилевский), ссылаясь на слова Симона (Азарьина), привел описание внешности Д.: «Роста высокого, с лицом благолепным, с очами веселыми, с брадою долгою и широкою; с него усопшего снят был портрет» - и упомянул хранившийся в ТСЛ «древний портрет» с надписью: «Образ св. Дионисия, архимандрита Троицкого» (Филарет (Гумилевский) . РСв. Май. С. 86).

Очевидно, подразумевалось изображение Д. на холсте, близкое по стилистике к парсуне, к-рое в наст. время предположительно датируется XVIII в. (ТСЛ, происходит из митрополичьих покоев). Святой показан средовеком с длинными темными волосами и бородой средней величины, вполоборота вправо, в красной орнаментированной фелони с оплечьем и в митре с опушкой, в правой руке игуменский посох, в левой - светлые четки, нимб и надпись на темном фоне, возможно, выполнены позднее. Не исключено, что портрет создан на основе несохранившихся посмертных зарисовок облика Д., хотя и отличается от словесного описания с упоминанием длинной бороды (по мнению И. М. Снегирёва, укорочена, «чтобы не закрыть его облачения».- Ровинский . Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 197-198). Извод и детали изображения (рисунок орнамента фелони) воспроизводились впосл. мастерами, работавшими в ТСЛ, напр. в росписи 1883 г. трапезной части ц. прп. Сергия Радонежского на вост. откосе окна в алтаре придела свт. Иоасафа Белгородского (в рост). Копия портрета экспонировалась в Румянцевском музее, хромолитография по рис. Ф. Г. Солнцева была опубликована (Снегирёв И . М . Древности Рос. гос-ва. М., 1851. Отд. 4. С. 13-16. Табл. 4), с нее писались иконы (живопись на металле, вклад 1857 г. в ТСЛ - Белоброва . 2005. С. 89, 92).

На ранних единоличных иконах, созданных вскоре после смерти Д., он изображался средовеком с широкой, окладистой бородой, в рост, в молении Св. Троице Ветхозаветной и образу Божией Матери «Знамение», облаченным в фелонь, подризник с палицей, епитрахиль и митру, в правой руке крест, в левой - Евангелие. Известна копия 1854 г. иконописца Д. А. Болобонова (из собр. ЦАМ СПбДА, не сохр.?) с образа XVII в. в басменном окладе с накладным венцом и цатой, с надписью на обороте: «Молится сему образу Иванъ Иванов с[ы]нъ Ощвусовъ» (находился в ц. Владимирской иконы Божией Матери при богадельне в Ржеве в приделе во имя Д.). Др. аналогичные копии были присланы Е. В. Берсеневым в Тверской музей (Жизневский А Прп. Дионисий Радонежский. Фрагмент иконы. 2-я пол. XIX в. (частное собрание)

В рукописи XVII в. (ГИМ. Хлуд. № 214) в верхней части рамки-заставки, открывающей Житие Д., встречается др. ранний извод его иконографии - поясной фронтальный образ с нимбом, средних лет, тоже в богослужебном облачении, с благословляющей десницей и Евангелием в левой руке. Подобный тип изображения - в росписи алтаря Софийского собора в Вологде, сделанной в 1686-1688 гг. ярославскими мастерами (в 1684 работали в ТСЛ), где у преподобного очень большая округлая борода с волнистыми прядями и выразительное лицо. Очевидно, уже в это время образ Д. соотносился с образом прп. Максима Грека, тоже помещенным в стенописи алтаря. Вероятно, традиция прямоличной иконографии Д. восходила к «старинной» иконе на его гробнице, к-рая в кон. XIX в. вместе с такими же изображениями святых Серапиона, архиеп. Новгородского, и Иоасафа (Скрипицына), митр. Московского, находилась в притворе Успенской ц. Гефсиманского скита ТСЛ (Гефсиманский скит. Серг. П., 1898. С. 22).

В иконописном подлиннике 1694 г. под 10 мая о внешнем облике Д. сказано: «Мало надсед, брада Власиевой шире вдвое, ризы преподобническия, руце молебны, а инде в ризах и шапке [митре]» (РНБ. О.XIII.6. Л. 178 об.). В рукописи кон. XVIII в. добавлено: «...инде в схиме» (БАН. Строг. № 66. Л. 105 об.), в списке 30-х гг. XIX в.- борода святого «подвоилась» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 159). Наиболее подробное описание содержится в сводном подлиннике Г. Д. Филимонова XVIII в.: «Подобием мало надсед, брада аки Власиева, гораздо шире; ризы архимандрическия, и в шапке; нецыи пишут ризы преподобническия и в схиме» (Филимонов . Иконописный подлинник. С. 54, см. также: Большаков . Подлинник иконописный. С. 97-98; РГБ. Унд. № 130. Л. 135 об.). В нек-рых рукописях указан только вариант изображения Д. в преподобническом одеянии (РНБ. О.ХIII.11. Л. 126; БАН. 45.10.1. Л. 112 об.).

Сохранилось неск. изображений Д. в составе композиции Собора Радонежских святых. Наиболее ранний образец - на иконе «Прп. Сергий Радонежский с учениками в молении Св. Троице» кон. XVII в., выполненной в мастерской Троице-Сергиева мон-ря (СПГИАХМЗ, см.: Прп. Сергий Радонежский в произведениях рус. искусства XV-XIX вв.: Кат. выст. [М.], 1992. С. 97. Кат. 14. Ил. 18): фигура Д., в фелони и митре (вычеканена на окладе), с большой коричневой бородой, с Евангелием в руках, помещена в нижнем ряду 1-й слева, рядом с прп. Стефаном Махрищским, напротив прп. Максима Грека. Образ Д. встречается на 2 аналогичных по композиции иконах «Собор святых учеников прп. Сергия» 2-й пол. XIX в. из Успенского собора ТСЛ (находятся на зап. грани юго-зап. столпа и на вост. грани сев.-вост. столпа): в 1-м ряду правой группы, между преподобными Никоном Радонежским и Максимом Греком.

Преподобные Дионисий и Антоний Радонежские. Икона. Нач. XXI в. Иконописец иером. Филадельф (Захаров) (ризница ТСЛ)

Преподобные Дионисий и Антоний Радонежские. Икона. Нач. XXI в. Иконописец иером. Филадельф (Захаров) (ризница ТСЛ)

Образ Д. встречается также в тиражной графике, напр. на гравюре с видом Троице-Сергиевой лавры 1725 г. И. Ф. Зубова (РНБ. См.: Ровинский . Народные картинки. Т. 2. Стб. 295; Троицкий собор ТСЛ. Серг. П., 2003. С. 38), на литографии «Святые и преподобные отцы, почивающие в Свято-Троицкой Сергиевой лавре» 1845 г. (СПГИАХМЗ) - справа за спиной прп. Никона, вместе с прп. Максимом Греком, с разведенными в стороны ладонями. По-видимому, образ Д. вводился в композиции Собора Московских чудотворцев, как предположительно (по др. версии, Дионисий, митр. Московский) на прориси ок. 1902 г. В. П. Гурьянова с иконы «Спас Смоленский с Московскими святыми» 2-й пол. XVII в. из старообрядческого молитвенного дома Преображенского кладбища в Москве (Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 340-341; Белоброва . 2005. С. 88).

В сер. XIX - нач. XX в. иконография Д. стала более разнообразной, появилась в академических произведениях, где подчеркивался патриотизм его служения. Так, круглая композиция 1851 г. худож. М. И. Скотти (СПГИАХМЗ, из ц. в честь иконы Божией Матери «Знамение» (Трифоновской) в Москве) воспроизводит напутствие Д. (изображен в профиль, с русой острой бородой, в черном клобуке, с указующим перстом и свитком) воину-защитнику, принимающему патриотическую грамоту. На сев. фасаде храма Христа Спасителя размещалась скульптурная композиция «Прп. Дионисий благословляет кн. Д. М. Пожарского и гражданина К. Минина на освобождение Москвы от поляков» сер. XIX в. работы А. В. Логановского, причем Д. был представлен в мантии со скрижалями и клобуке. Ростовой образ преподобного был включен также в роспись 70-х гг. XIX в. зап. части этого храма возле сюжета «Явление Божией Матери прп. Сергию», с др. стороны - прп. Максим Грек (Мостовский М . С . Храм Христа Спасителя / [Сост. заключ. ч. Б. Споров]. М., 1996п. С. 36, 84).

На ростовой иконе 2-й пол. XIX в. (частное собр.) с надписью: «С. Дионисий архимандр[ит] Тр[ои]це-Сергиев[ой] лавр[ы]» - он облачен в синюю фелонь и белый клобук с крестом, глаза наполнены слезами, десница простерта вверх, в левой руке посох и развернутый свиток. В монашеских одеждах Д. представлен в группе рус. подвижников XVII в. в стенописи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.). По рисунку В. М. Васнецова 1911 г. выполнена литография «Прп. Дионисий диктует грамоту, призывающую православный народ на спасение Отечества» (СПГИАХМЗ) - Д. с развернутым свитком и четками в руках сидит во главе стола, иноки записывают его слова. В 1911-1914 гг. МАО объявило конкурс на проект скульптурного памятника сщмч. патриарху Ермогену и Д., к-рый предполагалось установить на Красной пл. в Москве (проекты скульптора Н. А. Андреева, ГТГ).

Неск. изображений Д. в традиц. иконописной стилистике было создано в 3-й четв. XX в. мон. Иулианией (Соколовой) - поясной прямоличный образ (ризница ТСЛ), икона «Радонежские чудотворцы» (фотография с иконы - Алдошина . 2001. С. 227), образ Д. (в числе Радонежских святых) введен в роспись 1955 г. старой братской трапезной лавры, в композицию «Все святые, в земле Русской просиявшие» кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в. (ризница ТСЛ) и ее повторения. На гробницу Д. положено его иконописное изображение (50-60-е гг. XX в.) в рост, со скрещенными на груди руками и Евангелием, глаза закрыты. Икона посл. четв. XX в. из ризницы ТСЛ (Игумен земли русской: Прп. Сергий Радонежский. Серг. П., 2005. С. 313) повторяет образ из иконостаса Никоновской ц. В росписи 70-х гг. XX в. в кельях Варваринского корпуса лавры Д. держит в руках большой развернутый свиток с обращением к правосл. христианам. На иконе нач. XXI в. письма иером. Филадельфа (Захарова) (ризница ТСЛ) Д. представлен в рост, с разведенными в стороны руками, вместе с др. архимандритом лавры - прп. Антонием (Медведевым).

Лит.: Некрасов И . С . О портретных изображениях рус. угодников в их житиях // СбОДИ на 1866 г. М., 1866. Отд. 2. С. 128; Ровинский . Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 129, 228, 236; Скворцов Д . И . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря (ныне лавры). Тверь, 1890. С. 408; Покровский Н . В . Церковно-археол. музей СПбДА: 1879-1909. СПб., 1909. С. 130-131, № 52; Белоброва О . А . Портретные изображения Дионисия Зобниновского // Сообщ. Загорского гос. ист.-худож. музея-заповедника. Загорск, 1960. Вып. 3. С. 175-180; То же // Белоброва О . А . Очерки рус. художественной культуры XVI-XX вв.: Сб. ст. / РАН, ИРЛИ (ПД). М., 2005. С. 86-92. Ил. 21-26; Макарий (Веретенников), архим . Первый образ в иконографии рус. святых // Он же . Рус. святость в истории, иконе и словесности: Очерки рус. агиологии. М., 1998. С. 83-84; Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 228-229, 340-341; Т. 2. С. 99-100; Алдошина Н . Е . Благословенный труд. М., 2001. С. 181, 227, 231-239.

(Зобниновский) родился во Ржеве, там прошло и его раннее детство. Когда же его отец переехал в Старицу, он последовал за ним. Здесь отрока отдали учиться грамоте монахам «Гурию Ржевитянину и Герману Старичанину», и через несколько лет он уже прекрасно знал Священное Писание и церковную службу.

Преподобный Дионисий Радонежский в Старицком монастыре

По всей видимости, именно учителя оказали влияние на выбор прп. Дионисием Радонежским жизненного пути: он женился и стал священником в селе Ильинском, что в двенадцати верстах от Старицы. Через шесть лет скорой смертью умерли его жена и дети, и он «решился, — как пишет игумен Арсений (Завьялов), — схоронить свои мирские надежды в подвижничестве отшельника; отправился в Старицу и там принял монашество в Успенской обители».

В Житии говорится о нем, что «при высоком уме он был всегда бодр и силен, имел красивое лицо и высокий рост, бороду длинную до пояса и широкую; цвет волос русый, глаза светлые и веселые, речь приятную; пением и чтением увлекал слушателей; был кроток и любвеобилен; терпелив и исполнителен в служебных обязанностях». Старицкие монахи получили в нем достойного собрата, а затем и настоятеля.

О кротости и незлобии преподобного Дионисия в особенности свидетельствует следующий случай, рассказанный в «Историческом описании » и относящийся к тому времени, когда преподобный исполнял послушание казначея:

«Однажды вместе с другими братиями он послан был в Москву для церковной надобности, и, между прочим, пришел он на рынок, где продавались книги; глаза всех обратились на него, — и один наглец, видя его высокий рост и красоту лица и молодость, подумал о нем дурное и сказал ему вслух: „Зачем ты здесь, негодный монах?“ Вместо того, чтобы оскорбиться дерзостью, монах отвечал: „Да, брат, я точно такой грешник, как ты думаешь обо мне; если бы я был настоящим иноком, не бродил бы по рынку, прости меня грешного“. Окружающие тронулись смирением инока и обратились с негодованием на дерзкого, называя его невежею. „Нет, братцы, не он невежа, а я; мне надобно знать и помнить, что мое дело сидеть в келии“. Обидевший хотел просить прощения, но инок скрылся. Это был Дионисий, казначей Старицкой обители».

Что касается настоятельства архимандрита Дионисия в Успенском монастыре, то оно было недолгим. Его благочестие и практические таланты были замечены Патриархом Гермогеном, и он приблизил его к себе. Во время осады Москвы войсками Лжедмитрия II преподобный находился в Москве, при Патриархе, а затем был переведен архимандритом в .

Преподобный Дионисий Радонежский архимандрит Троице-Сергиевой лавры

Троицкая обитель, только что пережившая многомесячную осаду, находилась в то время в крайне стесненном положении. Несмотря на это, отец Дионисий не замкнулся исключительно на интересах монастыря, употребив все возможности для помощи ближним. Вот что писал А. В. Горский (1812—1875) об этом сложнейшем периоде:

«Об тель предлагала кров, пищу и врачевание лишенным крова и изувеченным от врагов. Архимандрит Дионисий убеждал братию и слуг монастырских служить бедствующим, кто чем может; приказал устроить странноприимные домы и больницы в подмонастырных слободах и в селе Клементьеве. Бедные слуги и крестьяне приняли на себя попечение о больных и умирающих. Братия согласились довольствоваться на трапезе овсяным хлебом и водою, чтобы сберечь пшеницу и ржаной хлеб для раненых. По окрестным лесам и дорогам рассылаемы были люди собирать изнемогших от ран и мучений, и приводить в обитель, или погребать умерших. Старец Дорофей, келейник прп. Дионисия, днем и ночью разносил от него больным и раненым платье, полотенца, раздавал нуждающимся деньги и утешал скорбящих...»

Преподобный Дионисий и формирование Второго ополчения

Активность прп. Дионисия распространялась и на дела государственные. Когда в 1611 году началось восстание против интервентов, он рассылал по городам грамоты, призывая народ объединиться на борьбу с врагом. На помощь Первому ополчению архимандрит выслал 50 монастырских слуг и 200 стрельцов. Ратникам, приходившим в монастырь, троицкие иноки, вдохновленные своим настоятелем, отдавали припасы ржаной и пшеничной муки, сами добровольно переходя на скудный рацион.

Определенную роль сыграл прп. Дионисий и в формировании Второго ополчения. Дважды монастырские старцы отправлялись по его благословению в Ярославль, дабы побудить скорее вести войско на Москву, а 14 августа 1612 года отец Дионисий принимал ополченцев в Троице-Сергиевом монастыре.

Согласно свидетельствам современников, когда троицкая братия во главе с архимандритом вышла провожать войско, поднялся сильный встречный ветер. Это было расценено как дурное предзнаменование, но, после того как преподобный Дионисий благословил ратников и окропил их святой водой, ветер переменил направление.

В 1613 году преподобный с честью встречал Михаила Федоровича Романова, ехавшего в Москву, а спустя полтора месяца участвовал в его венчании на царство.

Дионисий подвергается несправедливому преследованию

В 1618 году архимандрит Дионисий подвергся несправедливому преследованию. Отредактировав по царскому повелению изданный в 1602 году Требник, он заслужил от недоброжелателей из числа троицких же насельников клеймо еретика. С этим обвинением они вышли на Собор 1618 года, осудивший преподобного.

После унижений и даже побоев его заточили в Новоспасский монастырь, где святой, лишенный права совершать богослужения, должен был нести епитимию — класть тысячу поклонов в день. Интересно, что большая часть троицкой братии и в это время сохраняла преданность архимандриту Дионисию: после смерти последнего в его бумагах нашли «утешительное послание» от нее.

Лишь вмешательство Патриарха Иерусалимского Феофана, прибывшего в 1619 году в Москву, спасло преподобного от заточения и дальнейших истязаний. Святитель указал на правильность исправлений, сделанных прп. Дионисием в Требнике, и тот, оправданный, возвратился в Троице-Сергиев монастырь, которым управлял до самой смерти, наступившей в 1633 году.

Почитание преподобного установилось в Троицкой обители и по всему Тверскому краю уже вскоре после его кончины. В 1650-е годы мы находим его имя в святцах, а в конце XIX века в Старицком монастыре во имя прп. Дионисия Радонежского были освящены приделы. В Старице же, среди других реликвий, хранились митра и крест святого архимандрита.

Преподобный Дионисий Радонежский в русской истории и культуре

Марина Волоскова

© Марина Волоскова, 2017

ISBN 978-5-4485-7390-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

В числе уроженцев Тверского края ставших великими подвижниками благочестия, оставившими след во всей русской истории, – святые благоверные князь Михаил Тверской и княгиня Анна Кашинская, князь Владимир и княгиня Агриппина Ржевские, преподобный Ефрем Новоторжский, преподобный Макарий Калязинский, преподобный Нил Столобенский преподобный Савватий Оршинский, преподобный Дионисий Радонежский.

Преподобный Дионисий Радонежский занимает особое место в истории Русской Православной Церкви. Он жил в сложный период Смуты. Преподобного Дионисия справедливо будет назвать и Радонежским, и Ржевским, и Старицким, и Зобниновским. Три населенных пункта Тверской области равно считают его своим, особо почитаемым, святым. Также особенно почитается преподобный Дионисий и в Троице-Сергиевой лавре, которую он спасал в Смутное время от поругания.

В нашей работе мы предпринимаем всестороннее изучение его деятельности на фоне историко-культурных событий эпохи и отражения этого в культурной памяти народа, агиографической судьбы преподобного.

Основной источниковой базой стали житие преподобного Дионисия и канон ему, которые были написаны келарем Троицкой лавры Симоном (Азарьиным) и дополнены ключарем московского Успенского собора священником Иваном Наседкой. Первый автор повествует о подвижнической жизни преподобного Дионисия, второй – больше о великих деяниях защиты отечества. «Много побуждений и прежде сего, – говорит келарь Симон, – имел я написать о преподобном и благочестивом муже, о котором ты повелеваешь мне возвестить твоему благородию…»

Также очень важным источником являются «Жития русских святых»: жизнеописание преподобных Сергия Радонежского, Иосифа Волоцкого, Трифона Печенгского, святителей земли Русской: Иова, патриарха Московского и всея Руси чудотворца, Гурия, Германа, Варсонофия.

Литературным источником, использованным при написании данной работы, можно назвать работу православного духовного писателя и историка Церкви А. Н. Муравьева «Житие преподобного Дионисия».

В числе важнейших трудов, посвящённых преподобному Дионисию, – книга писателя, магистра Московской духовной академии Д. И. Скворцова «Дионисий Зобниновский, архимандрит Троицкого Сергиева монастыря», работы О. А. Белобровой и Н. М. Федуковой.

Работа А. В. Шиткова «Место, Богородицей избранное» посвящена истории Свято-Успенского монастыря в г. Старица, в ней дается информация и о тяжелых периодах в жизни обители, например, в Смутное время.

Произведение архимандрита Феофилакта (Моисеева) «Святитель Иов – первый русский патриарх» раскрывает основные вехи жизни первого патриарха Иова, который общался с Дионисием Радонежским в Старицкой обители.

Светский историк Р. Г. Скрынников в своих трудах «Россия в начале XVII в. «Смута» и «Царство террора» создал картину трагического периода в жизни Русского государства – Смуты.

Историк Б. П. Гречев в книге «Русская Церковь и Русское государство в смутные годы: Патриарх Ермоген и архимандрит Дионисий» повествует о знакомстве и сослужении патриарха Гермогена и Дионисия.

О Дионисии Радонежском упоминает историк Ю. Н. Палагин в книге «Зобниновский Дионисий. Писатели и книжники ХIV – ХVIII веков в Сергиевом Посаде».

Примечательна работа историка И. О. Тюменцева «Оборона Троице-Сергиева монастыря в 1608-1610 гг.». В ней затронута фигура преподобного Дионисия Радонежского, который являлся архимандритом лавры, он представлен церковным деятелем, сыгравшим важную роль в восстановлении и сохранении Троице-Сергиевой лары, и окружающих ее пределов. Спасая искалеченных, предоставляя приют нуждающимся, архимандрит Дионисий являл собой образец служения Богу и ближним.

В первой главе раскрывается жизнь Давыда в миру, его постриг с именем Дионисий, служение в Старицком Свято-Успенском монастыре; вторая глава посвящена служению Дионисия в Троице-Сергиевой лавре, его подвигам по спасению Отечества в Смутное время; в третьей главе рассказывается о чудесах Дионисия Радонежского, его церковном почитании, о Троице-Сергиевой лавре, о храмах и престолах, освященных во имя преподобного Дионисия, его иконографии, о чудесах преподобного Дионисия Радонежского.

Подвижники благочестия – от преподобного Сергия Радонежского

до преподобного Дионисия Радонежского

§1. Предшественники преподобного Дионисия Радонежского

Великая русская земля всегда славилась подвижниками благочестия, которые оставили значительный след в истории и культуре нашего государства. Это и преподобные Сергий Радонежский, Иосиф Волоцкий, Трифон Печенгский, святители земли русской Гурий, Герман и Варсонофий, первый патриарх Московский и всея Руси Иов, преподобный Дионисий Радонежский и многие другие. Зная русскую историю, нетрудно заметить, что большинство этих имен связаны с Тверской землей.

А начинался путь духовного подвижничества с преподобного Сергия Радонежского. Преподобный Сергий Радонежский (в миру Варфоломей, 3 мая 1314 – 25 сентября 1392 г.) считается одним из самых почитаемых святых со времен Древней Руси и до настоящего времени. Он основал несколько монастырей, и в первую очередь Троице-Сергиеву Лавру, в народе именуется «игумен земли Русской»1.

Сергий Радонежский жил в эпоху, когда Русь находилась под монголо-татарским игом и боролась за свою независимость от Орды. «Сам Сергий никогда не брал в руки меча, но своим словом вдохновлял воинов на победу»2.

Во время нашествия Мамая на Русь в 1380 г. Сергий Радонежский благословил князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву и послал с ним монахов Пересвета и Ослябю. Этим он показал, что Церковь вместе со своим народом сражается на Куликовом поле. Победа над Мамаем на Куликовом поле значительно усилила Московское княжество.

Биограф преподобного Сергия Радонежского Епифаний Премудрый сообщает, что будущий подвижник земли Русской родился в селе Варницы (близ Ростова) в семье боярина Кирилла, служилого ростовских удельных князей, и его жены Марии.

Русская Церковь традиционно считает его днем рождения 3 мая 1314 г. В возрасте 10 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковную школу вместе с братьями: старшим, Стефаном, и младшим, Петром. В отличие от своих успешных в учебе братьев Варфоломей существенно отставал в обучении. Учитель ругал его, родители огорчались и усовещивали, сам же он со слезами молился, но учеба вперед не продвигалась. И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия. По заданию отца Варфоломей отправился в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника, «святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился». Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошел и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву. Старец, увидев мальчика, обратился к нему: «Что ты ищешь и чего хочешь, чадо?». Земно поклонившись, с глубоким душевным волнением, тот поведал ему свое горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: «То тебе дается в знамение благодати Божией и понимания Священного Писания <…> о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников». После этого старец хотел уйти, но Варфоломей молил его посетить дом его родителей. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и тот сказал: «Знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание – отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь»3. Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей».

Около 1328 г. сильно обедневшая семья Варфоломея была вынуждена перебраться в город Радонеж. После женитьбы старшего сына Стефана постаревшие родители приняли схиму в Хотьково-Покровский монастырь. После смерти родителей Варфоломей сам отправился в Хотьково-Покровский монастырь. Стремясь к «строжайшему монашеству», к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу реки Кончуры, на холме Маковец, посреди глухого Радонежского бора, где и построил (около 1335 г.) небольшую деревянную церковь во имя Святой Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя Святой Троицы.

Статья из энциклопедии "Древо": сайт

Дионисий (Зобниновский), Радонежский (ок. - ), архимандрит , преподобный

В миру Давид Зобниновский, родился около года в городе Ржеве . Постриженик, а затем настоятель Старицкого Успенского монастыря , во время событий Смутного времени был ближайшим помощником святителя Ермогена, Патриарха Московского .

С года - архимандрит Троице-Сергиевой Лавры . При нем в монастырских слободах были открыты дома и больницы для страждущих, раненых и оставшихся бездомными во время польско-литовского нашествия. Во время голода по его настоянию братия Лавры питались овсяным хлебом и водою, чтобы сберечь пшеничный и ржаной хлеб для больных.

В - годах совместно с келарем Троице-Сергиевой обители иноком Авраамием (Палицыным) (+ 1625) он писал окружные послания с призывом присылать ратных людей и денежные средства для освобождения Москвы от поляков, а также к князю Димитрию Пожарскому и ко всем ратным людям с призывом ускорить поход на Москву.

Иноческая школа помогла преподобному Дионисию в самых тяжелых обстоятельствах лихолетья сохранить неугасимым свой внутренний свет заповедей Христовых. Высокая ступень иноческого подвига, достигнутая преподобным через непрестанную молитву, сообщила ему и дар чудотворений. Но он тщательно хранил тайны духовной жизни от людей, которым это знание могло послужить лишь во вред. "Не спрашивайте инока о делах иноческих, - говорил преподобный Дионисий, - потому что для нас, иноков, великая беда - открывать тайны мирянам. Есть писано о том, что делается в тайне, да не увесть шуйца твоя... Нам следует укрываться, чтобы делание наше было неведано, дабы этим диавол не ввел нас во всякое небрежение и в леность". О глубоких внутренних испытаниях и постигнутых им тайнах Богопознания можно судить только по тем делам, которые проявлялись, когда обстоятельства принуждали преподобного Дионисия к активной деятельности.

Одним из таких значительных событий было привлечение его к исправлению богослужебных книг . С года преподобный Дионисий возглавил работы по исправлению печатного Требника на основе сличения древних славянских рукописей и различных греческих изданий. Во время работы справщики обнаружили существенные расхождения и в других книгах, изданных в период междупатриаршества (1612-1619). Однако ответственные за эти упущения люди обвинили на Соборе 1618 года преподобного Дионисия в еретичестве.

Лишенный права священнослужения и отлученный от Церкви, он был заточен в Московский Новоспасский монастырь , где его хотели умертвить голодом. Вмешательство в

Дионисий Радонежский, преподобный

Преподобный Дионисий Радонежский родился в г. Ржеве Тверской губернии. Во святом крещении ему было наречено имя Давид. В Кашинском уезде Тверской губернии есть село Зобнино; вероятно, родители преподобного Феодор и Иулиания происходили из этого села, от названия которого и получили свою фамилию - Зобниновские. Еще во дни детства Давида родители переселились в соседний город Старицу, где отец принял старейшинство над ямской слободой. Иноки обители Старицкой Гурий и Герман, научившие грамоте отрока, рассказывали о добродетельном житии его. С юных лет отличался он добротой, кротостью и любовью к чтению Священных книг, имел смирение и простоту сердечную, свыше обычая человеческого. Пренебрегая детскими играми, в страхе Божием, прилежно внимал учению и соблюдал в сердце своем ревность к добродетелям. Его духовный отец, по имени Григорий, дивился его смирению и крепкому разуму, ибо внутренними очами прозрел имеющую в нем быть благодать Святаго Духа и не раз говорил своим духовным детям: «Посмотрите, чада, на сего сына моего по духу, который и сам будет огнем духовным для многих».

Много терпел юный Давид оскорблений от сверстников ради своего смирения, даже и самые удары, как иногда случалось от буйных детей, которые досадовали, что он не хочет разделить с ними игр. Но он все переносил с кротостью и старался по возможности от них уклоняться, имея непрестанно в устах своих имя Божие. Когда научился грамоте и достиг совершенного возраста, понуждением родителей, хотя и против желания, должен был вступить в брак. За свое благочестие был рано удостоен сана священнического и определен в церковь Богоявления в селе Ильинском, принадлежавшем Старицкой обители, за 12 верст от города. Но через 6 лет скончалась жена его Васса и двое сыновей-малюток Василий и Косма. Тогда уже он, свободный от мирских забот, оставил дом свой, пришел в Старицу, принял монашество с именем Дионисия в обители Богоматери, подвизаясь о своем спасении.

Горячо любил Дионисий книжное учение. И случилось ему однажды быть в Москве для церковной потребы. И вошел он на торг, где продавались книги. Некто из бывших на торгу, взирая на юность и благолепное лицо его, помыслил о нем лукавое и стал дерзостно оскорблять его словами, говоря: «Зачем ты здесь, монах?» Но не смутился инок и не озлобилось сердце его; воздохнув из глубины души, кротко сказал оскорбителю. «Да, брат, я точно такой грешник, как ты думаешь обо мне. Бог тебе обо мне открыл, ибо если я был истинный инок, то не скитался бы по торжищу между мирскими людьми, а сидел бы у себя в келлии. Прости меня грешнаго, Бога ради». Умилились предстоявшие, внимая кротким и смиренным его речам, и обратились с негодованием на оскорбителя дерзкого, называя его невеждою. «Нет, братия, - говорил им инок Дионисий, - не он невежда, а я; он же послан мне от Бога на мое утверждение и правдивы речи его, чтобы впредь мне не скитаться по сему торжищу, но сидеть в келлии». Тогда уж и сам оскорбитель устыдился и хотел просить прощения за свою дерзость, но инок скрылся. Это был преподобный Дионисий, тогда казначей Старицкого Успенского монастыря. В 1605 году посвящен он был в архимандриты Старицкого Успенского монастыря.

Вскоре по вступлении Дионисия в должность настоятеля привезен был в Старицкую обитель низверженный по воле первого самозванца патриарх Иов. Хотя Дионисию было приказано содержать Иова как можно строже, «в озлоблении скорбном», но святой с любовью принял сверженного патриарха и стал во всем испрашивать у него наставлений и приказаний, стараясь успокоить невинного страдальца. Преподобный Дионисий вместе с митрополитом Крутицким Пафнутием и Тверским архиепископом Феоктистом похоронил его в своей обители в 1607 году.

Духовное общение архимандрита Дионисия со Святейшим Патриархом Иовом, можно предполагать, было виною и благосклонного к преподобному расположения Святейшего Патриарха Ермогена. На него часто указывал патриарх, дивясь его разуму: «Посмотрите на архимандрита Старицкого, как он подвизается; никогда он от соборной церкви не отлучается, и на царских собраниях он же всегда тут». И в смутное время преподобный Дионисий был ближайшим помощником святителя Ермогена, неотлучно находясь при нем, да и царь имел в Дионисии одного из ревностных защитников престола.

Однажды приверженцы литовские и московские злодеи, схватив Святейшего Патриарха Ермогена, со всякими ругательствами повлекли его на лобное место; одни толкали его, другие бросали песком в лицо и на честную главу, иные же, схватив за перси, дерзновенно потрясали, и когда все прочие трепетали, один лишь Дионисий в такой беде ни на шаг не отступал от патриарха, но страдал вместе с ним и всех с горькими слезами увещевал, чтобы перестали от такого дерзкого бесчинства, как о том засвидетельствовали многие из самовидцев.

В 1610 году патриарх Ермоген перевел архимандрита Дионисия на место настоятеля Троицкой лавры, которая еще не оправилась после осады поляков и нуждалась в хорошем благоустроителе.

Велико и сильно было имя преподобного Сергия в то время. Его уважали и боялись самые враги отечества, поляки и всякого рода воры. И если, бывало, кого эти недобрые люди остановят в дороге и он скажется Сергиевым, того пропускали без вреда. Случилось преподобному Дионисию возвращаться из Ярославля с одним боярином. Дорога же была тогда опасная и много проливалось крови от варварских людей. Посему архимандрит Дионисий сговорился с своими спутниками называться Сергиевыми. «Если, - говорил он, - поедем мы дорогою просто, та ограбят нас воровские люди и даже убьют; а если будем называться именем чудотворца Сергия, то спасемся». Не знал он еще, что он уже, действительно, стал «Сергиевым», ибо был назначен в обитель чудотворца в настоятели. Так проехали они многие опасные места. Не доезжая лавры, встретил их служитель Троицкий и спросил: «Какая власть едет?» Они отвечали: «Троице-Сергиева монастыря старцы, едем из монастырских сел». Но тот, зная всех своих старцев, не поверил и спросил: «Не Старицкий ли это архимандрит, к которому я послан с грамотами от самодержца и патриарха?» И вручил Дионисию грамоты, из коих преподобный узнал о своем новом назначении и поспешил в Москву. Изумился судьбам Божиим преподобный Дионисий и пролил обильные слезы: ибо ему и на мысль не приходило - то, что по воле Божией пришло на сердце Святейшему Патриарху и благоверному царю. И это был, можно сказать, последний драгоценный дар их, которым облагодетельствовали они Россию, поставив избранного от людей Божиих на такую ступень, с высоты коей мог защищать земную свою родину в тяжкую годину ее бедствий.

Воздав благодарение царю и святителю за их избрание, Дионисий поспешил возвратиться в лавру Сергееву, только что освободившуюся от осады литовской и прославленную сим бессмертным подвигом. Его самого ожидал великий подвиг содействовать вместе с ревностным келарем Авраамием Палицыным освобождению уже не одной лавры, но всего царства, и двадцать три года подвизался он о спасении своего стада, в непрестанной молитве и пощении.

Ужасное и тяжкое то было время для Русской земли - время, которое русский народ в своей памяти прозвал «лихолетьем». Москва была в руках поляков. Народ страдал от зверства польских и казацких шаек. Толпы русских людей обоего пола нагие, босые, измученные бежали к Троицкой обители, как к единственной, выдержавшей напор врагов, надежной защите. Одни из них были изуродованы огнем, у иных вырваны на голове волосы; множество калек валялось по дорогам; у тех были вырезаны ремни кожи на спине, у других отсечены руки и ноги, у иных были следы ожогов на теле от раскаленных камней. Всеми путями стремились беглецы к дому Живоначальной Троицы, и не было числа слезам; измученные, изломанные просили отцов духовных. Вся обитель Святой Троицы преисполнилась умиравшими от наготы, глада и ран; не только по монастырю лежали они, но и в слободах, и в деревнях, и по дорогам, так что невозможно было всех исповедать и приобщить Святых Таин.

Видя сие, архимандрит Дионисий решился употребить на доброе дело всю монастырскую казну. Со слезами молил он келаря, и казначея, и всю братию, чтобы соболезновали и сострадали несчастным во всех их нуждах. «Любовь христианская, - говорил он, - во всякое время помогает нуждающимся, тем более надобно помогать в такое тяжкое время». Келарь и братия со слугами отвечали с грустью безнадежно: «Кто, отец архимандрит, в такой беде с разумом соберется? Никому тут невозможно промыслить, кроме Единого Бога». Но Дионисий со многим рыданием опять говорил: «В таких-то искушениях и нужна твердость. От осады большой Бог избавил нас молитвами Владычицы нашей и великих чудотворцев, а ныне, за леность нашу и за скупость, может нас и без осады смирить и оскорбить». Умилились от плача его келарь, и братия, и слуги и стали просить совета в своем недоумении. Дионисий так начал молить всех: «Покажите в этом милость свою, государи мои, келарь и казначей, и вся братия святая! Пожалуйте, меня послушайте: видели все, что Москва в осаде, а люди литовские во всю землю рассыпались, у нас же в монастыре людей хотя и много, но мало ратных и умеющих, и те погибают от цинги, от голода и от ран; мы, государи, обещали в иночестве умереть, умереть, а не жить. Если в таких бедах не будет у нас ратных людей, то что будет? Итак, что у нас есть хлеб ржаной и пшеница и квасы в погребе, все отдадим, братии, раненым людям, а сами будем есть хлеб овсяный, без кваса, с одной водой, и не умрем. Пусть каждый делает все, что может для других, а дом Святой Троицы и великих чудотворцев не запустеет, если только станем молить Господа нашего, чтобы подал нам разум». Приятен был всем совет сей и тверд, слез его ради.

И вот закипела деятельность. Преподобный Дионисий посылал монахов и монастырских слуг подбирать несчастных по окрестностям, привозить в монастырь и лечить. Прежде всего, по благословению архимандрита Дионисия, начали монастырской казной строить дома деревянные для болящих и бесприютных и нашлись для них врачи. И повелено было ратных людей лечить и успокаивать их лучшей доброй пищей братской. В то время молитвами Дионисия было умножение муки в хлебне, ради великого чудотворца Сергия. Во все сие время не плакал, не просил себе милости у сего великого светильника; все со смиренномудрием вкушали только немного овсяного хлеба и то однажды в день, а в среду и пяток вовсе ничего не ели.

«Я и сам грешный, - пишет соборный ключарь Иоанн, - сколько на памяти моей постригал, причащал и погребал, вместе с братом моим Симоном: до четырех тысяч погребли мы мертвецов и, как теперь помню, что в один день похоронили в срубе на Клементьеве, у Николы Чудотворца, 960 человек, да в другом убогом доме - 640, и на Терентьевой роще - 450. Со священником Иоанном ходили мы по окрестным слободам и, по воле Дионисиевой, сосчитали, что в 30 недель погребли более трех тысяч, да зимою и весною погребал я всякий день тех, которые не хотели быть положены в убогих домах и ежедневно случалось до шести и более похорон, а в одной могиле никогда не клали по одному человеку, но не менее трех, а иногда и до пятнадцати; все сие беды продолжались полтора года».

По благословению св. Дионисия, как скоро обретали обнаженного мертвеца, тотчас посылалось все нужное для погребения; приставы ездили на конях по лесам смотреть, чтобы звери не съели замученных от врагов, и если еще кто был жив, привозили в странноприимницы, а которые умирали, тех худые одежды раздавали бедным: женщины шили и мыли беспрестанно рубашки и саваны, за что их довольствовали из монастыря одеждой и пищей. Келейник Дионисия, старец Дорофей, днем и ночью разносил от него больным и раненым полотенца и деньги. Такое пособие лавра оказывала страждущим все время, пока Москва боролась с поляками. Келарь Симон полагает, что за это время одних умерших было более 7000 и до 500 оставшихся при лавре в разных службах: можно по этому судить как велико было число всех, воспользовавшихся пособиями от обители.

Если праведным судом Господь и наказал нас во время осады, замечает писатель жития, то не обогатил ли нас потом сугубо Своею благодатью, как это видимо ныне всем человекам. Сколькими богатствами расширил Он и украсил селение славы Своей, обитель Пресвятой Троицы, молитвами великого чудотворца Сергия. Господь восставил, как некогда Иосифа на прокормление Египта и Товию праведного в Вавилоне, сего дивного мужа Дионисия, через которого многие сподобились получить благой конец с напутствием.

Но этого было мало для святой души Дионисия: его любящее сердце томилось страданиями всей Русской земли. Великий имел он подвиг, усердно молясь о избавлении царствующего града; во все полтора года, когда была в осаде Москва, непрестанно и в церкви Божией, и в келлии с великим плачем стоял он на молитве. И в 1611–1612 гг. в келлии архимандрита собираются скорописцы и переписывают послания Дионисия и его келаря Авраамия Палицына. Грамоты сии в Рязань, в Пермь с уездами, и в Ярославль, и в Нижний Новгород, князю Димитрию Пожарскому и Косьме Минину, и в Понизовские города, князю Димитрию Трубецкому и к Заруцскому под Москву, и в Казань к строителю Амфилохию, и много было в тех грамотах болезнования Дионисиева о всем государстве Московском. «Православные христиане, - писалось в этих посланиях смиренными иноками, доблестными сынами отечества, призывающими русский народ к братскому единодушию и к защите разоряемой врагами родной земли, - вспомните истинную православную веру и покажите подвиг свой, молите служилых людей, чтобы быть всем православным в соединении и стать сообща против предателей христианских (изменников отечеству) и против вечных врагов христианства польских и литовских людей! Сами видите, какое разорение учинили они в Московском государстве. Где святые церкви Божии и Божии образы? Где иноки, сединами цветущие, инокини, добродетелями украшенные? Не все ли до конца разорено и поругано злым поруганием? Не пощажены ни старцы, ни младенцы грудные… Если же есть и недовольные в ваших пределах, то Бога ради отложите все сие на время, чтобы вам всем единодушно пострадать для избавления православной веры, покамест еще враги не нанесли какого-либо удара боярам и воеводам. Если мы прибегнем к Прещедрому Богу и Пречистой Богородице и ко всем святым и обещаемся сообща сотворить наш подвиг, то Милостивый Владыка, Человеколюбец, отвратит праведный Свой гнев и избавит нас от лютой смерти и латинского порабощения. Смилуйтесь и молитесь! Но немедля сотворите дело избавления христианского народа, помогите ратным людям. Много и слезно со всем народом христианским вам о том челом бьем».

С такими воззваниями спешили из лавры гонцы в разные города и полки России. Троицкие грамоты ободрили народ: особенно сильно было воодушевление в Нижнем Новгороде. Здесь восстал на защиту родной земли приснопамятный муж Косма Минин. По его призыву собралось ополчение и под начальством князя Пожарского двинулось на защиту осажденной Москве. Услышал Господь молитву праведника, денно и нощно к Нему взывавшего, о избавлении православных христиан от кровопролитных напастей, о мире и тишине Московскому государству. Когда князь Димитрий Пожарский и Косма Минин двинулись к Москве со многим воинством и достигли Сергиевой обители, сей великий подвижник, совершив для них молебное пение, провожал всем собором воевод и ратных людей на гору, называемую Волкуша, и там остановился с крестом в руках, чтобы осенить их, священники же кропили святой водой. В то время сильный ветер дул навстречу воинам и смущалось их сердце от волнения; тревожились и воеводы, как идти в долгий путь при столь бурном ветре? Преподобный Дионисий благословляя воинства, обнадеживал ратных, внушая им призывать себе на помощь Господа, Пречистую Его Матерь и радонежских святых Сергия и Никона. Еще и вслед за ними осенял он идущих Животворящим Крестом, и - внезапное совершилось чудо: мгновенно изменился ветер и стал попутным православному воинству от самой обители, как бы от церкви Святой Троицы и чудотворных мощей, посему немалое было радование воеводам и войску. Высокая ступень иноческого подвига, достигнутая преподобным через непрестанную молитву, сообщила ему такой дар чудотворений, тщательно им хранимый от людей.

Сказание же сие, говорит писатель жития, слышали мы из уст самого князя Димитрия, который со многими слезами исповедал нам, какого чуда сподобил его Бог, заступлением Пречистой и великих чудотворцев и молитвами святого архимандрита Дионисия! На него излил Господь благодать Свою, ради крепкого его жития и щедро подавала ему чудная десница Божия то, чего со слезами молил у Господа дивный Его угодник. Одни только непрестанные молитвы Дионисия могли заставить князя пренебречь всей опасностью, какая угрожала им в стране от смут и заговоров, и двинуться сперва из Ярославля, а потом из-под лавры для довершения великого дела. Келарь Авраамий был отпущен архимандритом и находился безотлучно при войсках, лицом действующим не менее князя Димитрия Пожарского и Минина. Его одаренное перо передало потомству современные подвиги, подобно как его мудрые речи восстановляли мир и тишину посреди враждующего стана.

Немирны были между собой соединившиеся под Москвой Пожарский и Трубецкой, но преподобный Дионисий писал им сердечное красноречивое увещание о мире и любви.

Еще длилась осада: поляки засели в Кремле и Китай-городе, и снова возникли возмущения между казаками. Жаловались они на нищету свою и богатство вождей, они хотели умертвить их и разбежаться. Что же архимандрит и келарь? Последнее сокровище лавры - ризы и стихари, саженые жемчугом, посылают они в табор с слезным молением не покидать отечество. И тронулись казаки, вошли в разум и страх Божий и, возвратив обители ее пожертвования, поклялись переносить лишения. Скоро преподобный Сергий явился во сне греческому архиепископу Арсению, заключенному в Кремле, и утешил его вестью о избавлении. Приступом был взят Китай-город, сдался Кремль. С Божией помощью столица была очищена от врагов. С торжественным пением вступил прп. Дионисий и весь священный собор в храм Успения и восплакал при виде запустения святыни. Оба, архимандрит и келарь, были при избрании Михаила, которое совершилось в Москве в их Троицком подворье. Авраамий возвестил о том народу с лобного места, и сам в числе послов почетных ходил приглашать юношу на царство. Он умолял его променять тишину обители Ипатьевской на бурный престол, колеблемый всеми ужасами войны и внутренних смятений. Когда же, по многом плаче, умолен был юный царь, то на пути своем к столице усердно припадал к раке преподобного Сергия, и архимандрит Дионисий благословил Михаила на спасенное царство.

Среди этих забот и трудов для спасения отечества Дионисий успел поправить и вверенную ему лавру. Ее башни и стены после осады были полуразрушены; уцелевшие от огня келлии стояли почти без крыши; имения разорены и рабочие разбежались. По ходатайству Дионисия царь подтвердил права лавры грамотами и повелел возвратить на свои места разбежавшихся крестьян. Деятельностью настоятеля мало-помалу изглаждались следы разорения в обители.

Еще не совсем окончились начатые поправки хозяйства по обители, как преподобный Дионисий должен был начать подвиги для святой веры. Казалось, после столь великих заслуг преподобного для отечества и лавры наступило для него время отдыха и успокоения. Не то судил Бог. Царь Михаил Феодорович, зная благочестие и ученость Дионисия, поручил ему грамотой от 8 ноября 1616 года исправить Требник от грубых ошибок, которые вкрались от времени. Дионисий и его сотрудники, старец Арсений и священник Иоанн, с усердием и благоразумием занялись этим делом; для пособия, кроме многих древних славянских требников, в числе коих был и требник митрополита Киприана, были и греческие требники. Ошибок найдено множество и иные крайне грубые: «О воплощении Сына Божия в потребниках письменных и в служебниках выхода первых печатей обрелося, яко Отец Бог с Сыном воплотися». Через полтора года представили исправленный ими требник в Москву, на рассмотрение Собора. Собор 1618 года, по наветам врагов преподобного, без вины осудил его как еретика, на лишение сана и заточение. Дионисия обвиняли и в том, что «имя Святой Троицы велел в книгах марать и Духа Святаго не исповедует, яко огнь есть». Это означало, что исправители полагали сделать перемены в славословиях Святой Троице, оканчивающих собой разные молитвы, а в чине водоосвящения исключали слово: «и огнем», как внесенное произволом невежества. В защитительной речи прп. Дионисий сказал: «Писано во всех требниках письменных старых, в том числе и пергаменных, в молитве: Твоею бо волею от небытия в бытие привел еси всяческая. Ты и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым. Так стоят слова в пергаменных и в бумажных списках и в них нет слова: и огнем. Так и в списках, присланных из Москвы, - в книге митрополита Киприана (а Киприан митрополит - человек святой, как все знают) и в двух других списках! Так и в греческих книгах! Но не так в Московском печатном служебнике, где напечатано: Духом Твоим Святым и огнем. Мы не знаем, с чего напечатано: и огнем. Мы думали, что напечатано так сообразно с словами евангелиста Луки: Той вы крестит Духом Святым и огнем. Но зная, что евангелисты Марк и Матфей не сказали: и огнем, а только - Духом, приняли в основание слова Господа к Никодиму: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Небесное. Сам евангелист Лука, предлагая обетование Господа, пишет: имате креститися Духом Святым, но не сказал: и огнем. По книге Деяний апостольских, в день Пятидесятницы снисшел Дух Святой на апостолов и явишася им разделени языцы яко огненни; не сказано: явились языки огненные, но яко огненни. Да и книга Деяний не определяет, в каком виде снисходил Дух Святой на крещающихся. Крещением же огненным означается только испытание огненное». Весьма любопытно и поучительно, что говорил Арсений о прибавке слова «и огнем» в чине крещения. Из числа 12-ти славянских списков, писал он, в 10 не было этого слева; в одном приписано на поле «и огнем», и в другом то же слово написано выше строки; в печатном же требнике это слово поставлено уже в строке. Вот происхождение прибавлений, за которые так упорно стоят ревнители мнимой старины! Прп. Дионисию пришлось вытерпеть много и много оскорблений незаслуженных.

Но по всей земле Русской еще бродили шайки литовцев и поляков, так что Дионисий не мог достигнуть места заточения, а потому его возвратили в Москву, заключили в Новоспасский монастырь, морили голодом, томили в дыму бани, заставляли класть каждый день по тысячу поклонов. Преподобный, укрепляемый Господом, не только выполнял наложенную эпитимию, но еще от усердия своего клал другую тысячу поклонов ежедневно. По праздникам его водили, а иногда возили верхом на кляче, еще до обедни, к митрополиту на смирение. Здесь в оковах он стоял на открытом дворе в летний зной до вечерни, не освежаемый и чашей студеной воды.

А грубые злобные невежды всячески ругались над ним, бросали в него грязью. Но преподобный был, как младенец, и все принимал со смирением и утешал братию, страдавшую с ним вместе, говоря: «Не скорбите, и не безумствуйте, Господь все видит, мы же страждем за слово истины, и это еще не вечная мука, все минет!» Его обложили пенею в 500 рублей за то, что «Духа Святаго не исповедывал, яко огнь есть». Преподобный же, стоя в железах, толкавшим и оплевавшим его говорил: «Денег не имею, да и давать не за что: лихо чернецу то, если расстричь его велят, а если только достричь, то ему венец и радость. Мне грозят Сибирью и Соловками, но я рад тому, это жизнь мне». Когда другие с состраданием говорили: «Что это за беда с тобой, отче?», он отвечал: «Беды нет никакой, а милость Божия; преподобный Иона, митрополит, смиряет меня по делам моим, чтобы не был я горд. Такие беды и напасти - милость Божия, а вот беда, если придется гореть в геенском огне; да избавит нас Бог от сего!» И по Москве распустили нелепую молву, будто бы Дионисий и его сотрудники хотят огонь совсем вывести. Чего не выдумают и чему не поверит невежество народное! И что же? Ради сей безрассудной клеветы, чернь толпами выходила на улицу, когда на худой лошади везли святого старца из обители или в обитель, чтобы над ним потешаться и бросать в него камнями и грязью; но он, как незлобивый младенец, ни на кого не скорбел.

А главными обвинителями угодника Божия были свои же, троицкие иноки: головщик Логгин и уставщик Филарет. Это были люди крайне дерзкие, невежественные; Филарет от невежества говорил даже богохульные ереси. Их дерзость и прежде доходила до того, что во время богослужения они вырывали из рук архимандрита книги. Случилось однажды, при недостатке певчих, что сам Дионисий, сойдя с клироса, хотел читать первую статью. Логгин же, бросившись к нему, вырвал из рук его книгу и с большим шумом опрокинул аналой, на соблазн всей братии. Преподобный только перекрестился и молча сел на клиросе. Логгин прочитал статью и, подойдя к архимандриту, вместо прощения, начал плевать на него. Тогда Дионисий взял в руки пастырский свой жезл, махнул им, говоря: «Перестань, Логгин, не мешай пению Божию и братию не смущай; можно нам о том переговорить и после утрени». Логгин же до такой степени разъярился, что, выхватив посох из рук Дионисия, переломил его на четыре части и бросил обломки в настоятеля. Заплакал Дионисий и, воззрев к образу Владычню, сказал: «Ты, Господи Владыко, все ведаешь; прости меня грешного, ибо я согрешил пред Тобою, а не он». Сойдя с места своего, стал он перед иконой Богоматери и проплакал всю утреню: ожесточенного же Логгина все братия не могли принудить, чтобы испросил прощения у архимандрита. Уставщик Филарет был другом Логгина. Этот был еще замечательнее. Он иночествовал в обители более 50 лет. Но «от простоты ненаучения мысли мудрования не добраго» имел он в себе, и в одном и том же лице был и темный невежда и дерзкий еретик. Прп. Дионисий скорбел о Филарете, говорил ему, что многолетние подвиги свои губит он самоволием невежества своего. Оба ожесточенные инока, раздражавшись на святого, писали против него в другие обители, в царствующий град, разные воздвигая на него козни, от которых он много страдал. Вот каковы были его клеветники. «Смею сказать о возводящих на нас неправду, писал страдавший вместе с Дионисием инок Арсений, что не знают они ни православия, ни кривославия, проходят священные писания по буквам и не стараются понимать смысл их». Каковы и всегда ревнители старой буквы.

Были однако и светлые минуты в жизни великого подвижника, когда после всех понесенных им искушений за чистоту догматов церковных и после мира, на время упокоившего бедствовавшую Россию, сам патриарх Иерусалимский Феофан, в 1619 году присланный вселенскими патриархами для поддержания на Руси Православия, пришел поклониться великому чудотворцу Сергию и подивиться подвигам защитников лавры. Где еще можно было найти другого Дионисия, другого Авраамия и подобную им братию? Иерусалимский патриарх предложил патриарху Филарету, вернувшемуся из польского плена, облегчить положение преподобного, и в его оправдание указал на греческий требник. Дионисий освобожден был из темницы.

Слышав об обители Преславной Троицы, как во время разорения Московского государства и самого царствующего града то малое место спасено было от польских и литовских народов, удивился патриарх и хотел видеть с желанием сердечным не место, но дивного хранителя места, великого Сергия чудотворца. Когда же пришел в его обитель, архимандрит Дионисий сотворил ему честь, подобающую царскому величеству, и вышел в сретение вне монастыря, во множестве чина священного. Наутро же патриарх пришел служить литургию. Но прежде, отпев молебен, со многими слезами окроплял святой водой образ Живоначальной Троицы и Пресвятой Богородицы и, приступив к мощам чудотворца, велел архимандриту открыть святое лицо Сергия - ужас объял его и затрепетало в нем сердце, когда узрел нетление святого и осязал руки его и ноги.

«О великий Сергий чудотворец, слава святого жития твоего достигла и до востока солнечного: благодарение Содетелю всех Христу Богу, что и на конец века дошедшим людям, верующим в Него, дает упование не отпадать от правил веры, ради молитв Пресвятыя Своея Матери, и вас ради, со всеми святыми подвизавшимися в благочестии». Сказав сие, совершил сам литургию.

По совершении литургии молил его Дионисий совершить успокоение себе и всем пришедшим с ним из Иерусалима, и на трапезе воздана была ему почесть, как царям московским, когда приходят на поклонение в праздники. Святейший Феофан, сидя за обильной трапезой с братией, ничего не вкушал и был неутешен от плача, хотя торжество совершалось с пением ликов. Но патриарх, духом уразумев их печаль, сказал Дионисию и всей братии: «Что смущаетесь? Не скорбите о слезах моих, ибо радостью веселится о вас сердце мое; не ищу я чего-либо вашего, но вас самих, по глаголу апостола: «Вы бо радость моя и венец» (1 Фес. 2, 19), ибо здравых вас обрел. Прежде слышали все Церкви Восточные скорбь вашу и труд, какие подъяли за Христа от гонящих вас, ради правой веры, и мне не безызвестно было о всех приключившихся бедах. Ныне же еще нечто прошу у вас видеть, да возвеселюся по желанию моему. Слышал я, что во время беды ратной некоторые иноки обители вашей дерзнули возложить на себя броню и, приняв оружие в руки, ратовать крепко; дайте мне их видеть».

Умилительное зрелище представляла беседа патриарха со старцами - защитниками лавры, подвизавшимися во время ее осады. Преподобный Дионисий принял было сие требование с недоумением, но подвижники добровольно вызвались: «Яви нас, отче, владыце нашему; буди все по воле его». И представлены патриарху более двадцати иноков, «нихже первый был именем Афанасий Ощерин, зело стар сый, и весь уже пожелтел в сединах». Патриарх спросил его: «Ты ли ходил на войну и начальствовал пред вои мученическими?» Афанасий ответствовал: «Ей, владыко святый, понужден был слезами кровными». Патриарх спросил еще: «Что ти свойственнее, иночество ли в молитвах особо, или подвиг пред всеми людьми?» Афанасий, поклонись ответствовал: «Всякая вещь и дело, владыко святый, во свое время познавается: у вас, святых отец, от Господа Бога власть в руку прощати и вязати, а не у всех; что творю и сотворих - в повелении послушания». И обнажив седую голову свою, поклонился ему и сказал: «Известно ти буди, владыко мой, се подпись латынян на главе моей от оружия; еще же и в лядвиях моих шесть памятей свинцовых обретаются; а в келлии сидя, в молитвах, как можно найти было из воли таких будильников к воздыханию и стенанию? А все се бысть не наше изволение, но пославших нас на службу Божию». Патриарх, без сомнения, удовлетворенный дознанием, что над воинственным одушевлением тем не менее господствует дух иноческого благочестия, смирения и простоты, благословил Афанасия, поцеловал его «любезне», и прочих его сподвижников отпустил «с похвальними словесы».

Потом велел патриарх петь конечный молебен Пресвятой Троице и, знаменовавшись у св. икон, подошел ко гробу великого чудотворца, снял с себя клобук и отер им колено Сергия и ноги до подошвы и, подложил под плесна его со многими слезами, приникнув молитвенно ко гробу. А Дионисию велел стоять без клобука, с преклоненной главой, и, взяв свой клобук из-под ног чудотворца, поцеловал и дал целовать архимандриту, возложил руку на его главу. Архидиакон возгласил: «Вонмем», а архимандрит Синайской горы трижды: «Кирие элеисон». Патриарх же, возложив клобук свой на Дионисия с молитвой, благословил и целовал его в уста, с сими словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, дал я тебе благословение, сын мой, и знаменовал тебя в великой России, среди братии твоей да будешь первый в старейшинстве по благословению нашему, так же и кто по тебе будет, да носит в сем святом месте благословение наше, величаясь и хвалясь нашим смирением и радостно всех извещая: сие им дано знамение, что и патриархи Восточные - поклонники суть сему святому месту, и честь свою перед Святой Троицей оставили, сняв с главы своей память, по себе, и положили под ноги великому стражу и блюстителю, богоносному Сергию чудотворцу!» Потом велел петь на обоих клиросах: «Спаси Христе Боже, отца нашего архимандрита Дионисия» и, обратясь к братии, сказал: «Запишите себе все сие, что совершил я над архимандритом, и если впредь кто из братии нашей придет сюда на поклонение, пусть ведомо будет изволение наше грядущим родам, чтобы и вы не забыли наше смирение и любовь, и памятовали в своих молитвах».

Вся жизнь преподобного была жизнью истинного Божия подвижника. Большую часть времени он проводил в молитве. «Келлия устава не имать», - говаривал преподобный, и в келлии читал Псалтирь с поклонами, Евангелие и Апостол, вычитывал сполна акафисты и каноны; в церкви выстаивая все положенные службы, Дионисий совершал, кроме того, ежедневно по шесть и по восемь молебнов. Ложился спать за три часа до утрени и вставал всегда так, что успевал еще положить до нее триста поклонов. В церкви соблюдал строго церковный устав, сам пел и читал на клиросе, имея дивный голос, так что все утешались, внимая ему: как бы тихо не читал он, каждое слово было слышно во всех углах и притворах храма. Признательный к благотворителям обители, он требовал, чтобы читались сполна синодики на проскомидии; во время соборного служения все иеромонахи в епитрахилях стояли в алтаре и поминали имена усопших вкладчиков. В каждую утреню обходил он церковь и осматривал, все ли в храме. Он выходил с братией и на работы монастырские. У него были и иконописцы, и мастера серебряных дел. Благородные князья любили его и помогали, но были и такие властолюбцы, которые ему не только не помогали, но и оскорбляли его словом и делом. Это не останавливало однако Дионисия, до конца жизни, от ревностного обычая строить и обновлять церкви, и после его смерти много осталось утвари, приготовленной им для обновления храмов. Он усердно заботился о храмах Божиих не только в своей обители, но и по селам монастырским, где построено им несколько церквей после польского разгрома. Один из этих храмов в 1844 году был перенесен из села Подсосенья в новооснованный тогда Гефсиманский скит близ Сергиевой лавры, где и теперь привлекает он всех богомольцев своей изящной простотой. По благословению архимандрита Дионисия и при его собственноручной редакции рукописей был составлен сборник Четьих-Миней.

При нем было в обители 30 иеромонахов и 15 иеродиаконов, а на клиросах стояло до 30 певцов. Каждую утреню сам архимандрит обходил всю церковь со свечой в руках, посмотреть, нет ли отсутствующих, и если кого не было - посылал за ним будильщиков; если же кто, действительно, был болен, то промышлял об нем, как врач духовный и телесный и упокоевал в больнице. Примером своего смиренномудрия он внушил равенство между братией, а подвижническая жизнь его возбуждала и других к подвигам: по его примеру даже старцы почтенные не стыдились ходить звонить на колокольню. В обращении с братией он был кроток и прямодушен, приветлив и терпелив. Он во всем старался подражать великому в своем смирении основателю лавры преподобному Сергию, и чудотворец видимо помогал ему во всем. «Я, многогрешный, - пишет келарь Симон, - и прочие из братии, жившие с ним в одной келлии, никогда не слышали от него ничего обидного. Он всегда имел обычай говорить: "Сделай, если хочешь", так что некоторые, не понимая его простого нрава, оставляли без исполнения его повеление, думая, что он оставляет дело на их волю. Тогда добрый наставник, помолчав немного, говорил: "Время, брат, исполнить повеленное: иди и сделай"».

Из учеников преподобного Дионисия особенно известен Дорофей, прозванный «великим трудником». Келарь Симон Азарьин пишет о нем: «Он был так тверд в благочестии, что никогда не оставлял церковного богослужения, исправлял должность пономаря в церкви чудотворца Никона и вместе с тем был канонархом и книгохранителем. В келлии он выполнял правило необыкновенное: ежедневно читал всю Псалтирь и клал до тысячи поклонов; при том же писал книги. Спал он весьма мало и никогда не ложился для сна. Пищею его служил кусок хлеба и ложка толокна и притом не каждый день; только по убеждению архимандрита стал он есть хлеб с квасом». И другой писатель жития Дионисиева, ключарь Иоанн (священник Иоанн Наседка), бывший также самовидцем строгого жития Дорофеева, свидетельствует о нем, что он всегда по Дионисиеву приказу разносил больным и раненым, мученным от врагов, деньги и одежды от щедрого настоятеля и по целым ночам оставался сидеть с больными и увечными. Братья, наблюдавшие в тайне за образом его жизни, видели, что и по неделе иногда не прикасался он ни к какой пище; некоторые из келейников над ним смеялись и было у них прение: одни говорили, что он свят, другие же, что безумен. Однажды я сам над ним посмеялся, будучи еще мирянином, смиренно сознается писатель, но в ту минуту взошедший Дионисий строго на меня посмотрел, ничего однако не сказал мне. Десять лет спустя, когда был я у архимандрита в Москве на духовной беседе, просил я себе прощения со слезами за свой поступок и он с кроткой улыбкой, благословив меня, сказал: «Не вопрошай иноков о делах иноческих, ибо для нас великая беда открывать вам, мирянам наши тайны; писано: шуйца да не весть, что творит десница». Однако, по настоянию моему, старец продолжал: «Вы миряне, если что услышите худого о чернецах, нелепо их осуждаете, и это вам грех, а что услышите доброго, о том не ревнуете, но только хвалите и от ваших похвал еще больше приходит искушение, ибо от того происходит величание и гордость; по сему для нас полезнее прикрывать от вас дела свои, чтобы никто о нас не слышал». Когда спросил я: «Что означал строгий его взгляд, когда встретился мне в келлии у Дорофея?», Дионисий отвечал: «Не гневайся, святому мужу вы посмеялись и всем вам грех, потому что не по-вашему он жил. Мне ведомо, что не только седмицу он не едал, но часто до десяти дней и ложки воды не выпивал, а на все службы ходил наг, и бос, и голоден, да еще не умывая ни лица, ни рук, а когда ходил за больными, то не гнушался никаких смрадных ран. Будучи же юн возрастом, мучился блудными помыслами, и потому так сильно ратовал против врагов мысленных алчбой и жаждой; вместо воды служили ему для омовения лица, персей и рук слезы, непрестанно им проливаемые при совершении добрых своих дел, потому и болезненно мне стало смехотворство ваше».

В 1622 году святой архимандрит собрался ехать в Москву. Братия пришли просить благословение, вышел к нему и Дорофей в тяжкой немощи, прося себе последнего прощения: «Уже время мое подходит, - говорил он, - и смерть приближается; о едином скорблю, что уезжаешь отсюда и не сподоблюсь погребения от твоей преподобной руки». Дионисий как бы шутя сказал ему с запрещением: «До моего приезда будь жив, и не дерзай умирать, доколе не возвращусь от самодержца; тогда умрешь, если Господь изволит, и я погребу тебя». - «Воля Господня да будет», - отвечал Дорофей. Архимандрит был в столице и возвратился в лавру. Когда с молитвой входил в сени своей келлии и опять принимала от него благословение братия, вышел и Дорофей, уже в конечном изнеможении, прося себе прощения. Преподобный благословил его и простился с ним, а сам, облачившись, пошел в церковь петь молебен за царское здравие, по обычаю, какой содержался в обители Троицкой, на приезде властей. Но он еще не успел начать молебна, когда пришли сказать ему, что Дорофей отошел ко Господу. Прослезился Дионисий и похоронил труженика собором, со всей братией.

Кроткому старцу Божию до конца дней своих привел Бог терпеть скорби и искушения от своих собратий, ибо вечный враг рода человеческого вооружился против святого, чтобы каким-нибудь образом удалить его из обители чудотворца Сергия. Диавол возбудил одного чернеца, по имени Рафаил, присланного под начало в обитель Сергиеву от патриарха Филарета и даже окованного за различные крамолы и поступки, недостойного монашеского звания. Покушаясь освободиться от уз, Рафаил оклеветал преподобного Дионисия перед царем Михаилом и патриархом Филаретом, и старца потребовали в Москву. Много скорбели о том и братия, свидетельствуя о праведном житии его, и в скором времени был он отпущен в лавру, а клеветники его сосланы в заточение, получив достойную мзду за свое беззаконие. Вскоре за сим искушением последовало и другое. Эконом обители Сергиевой, будучи властолюбив, не питая в сердце страха Божия, оклеветал архимандрита, будто бы ни во что вменяет повеление царское и святительское; лукавством своим до такого бесчестия довел блаженного мужа, что был он ввержен в темное и смрадное место, где в тайне пробыл три дня в заточении.

И столь велико было терпение и смиренномудрие святого, что никто даже не узнал о его страдании, кроме духовника; после многих угроз от патриарха был он однако отпущен в лавру. Но эконом тайными грамотами продолжал еще клеветать на него, будто бы Дионисий промышляет себе патриаршество, и дошел до такого безумства, «что однажды на соборе при всей братии, не стыдясь честнаго лица его», дерзнул бить по ланитам, и с бесчестием запер настоятеля в келлию, откуда не выпускал его четыре дня к церковному пению. Сам благоверный государь, услышав о том, властью державной освободил страдальца и, будучи в обители, перед всей братией сделал расследование о его страданиях. Но преподобный Дионисий все покрыл любовью и всех представил себе доброхотами, себя одного представляя во всем виновным. Таким образом гнев царский преложил на милость, к общему изумлению всех бывших при царе бояр. С тех пор самодержец уже не верил ни какой клевете на святого мужа до конца его жизни.

Когда приспело время преставления преподобного, по свидетельству бывших при нем, не отлучался он от церкви, но и в самой немощи своей, еще накануне смерти служил обедню и даже в день исхода своего был у утрени и обедни, ни в чем не желая уменьшить своего подвига. В самый благовест вечерни встал он и, надев клобук и мантию, хотел идти в церковь, но, чувствуя конечное изнеможение, стал просить себе схимы. Уже едва мог преподобный стоять от болезни и сел на постель, прежде нежели были довершены последние молитвы. Некоторых из братии он успел благословить и, перекрестив лице свое, возлег на ложе, закрыл глаза, сложил крестообразно руки свои и предал чистую душу свою в руки Господни, великий оставив по себе плач и сетование братии. Когда было положено во гроб тело его, все на него с услаждением взирали, потому что лицо его было благолепно, очи и уста веселые, и в ту минуту многие из иконописцев, любви ради, списали благолепие лица его, чтобы такой блаженный муж у всех в памяти вечной пребывал. Сам патриарх Филарет пожелал совершить над ним отпевание, для чего святые мощи его и были перевезены в Москву, в Богоявленский монастырь, а потом возвращены в лавру для погребения.

От мощей преподобного получил исцеление князь Алексей Воротынский, который был весьма любим архимандритом. Болящий лежал на одре и не мог сам прийти поклониться усопшему, но, памятуя всегдашнюю любовь, послал отслужить над ним панихиду, и как только принесли ему кутью после службы, немедленно исцелился от своей болезни.

Священник лаврской слободы Феодор много скорбел, что не мог видеть кончины преподобного. И вот во сне видит он, будто спешит с другими принять прощение Дионисия, но святой говорит ему: «Для чего ты спешишь? Те благословение просят потому, что остаются здесь, а ты скоро пойдешь за мной». Спустя восемь дней Феодор скончался.

И присный ученик его Симон, писатель жития, не присутствовавший при его блаженной кончине, потому что послан был учителем своим настоятельствовать в Алтырский монастырь, зависевший тогда от лавры, испытал над собой силу посмертных его молитв. Будучи ни в чем не виновен, он выдан был за чужие грехи, и не ожидалось ни откуда спасения. Одна инокиня Хотькова монастыря, по имени Вера, слыша о беде Симоновой, со слезами о нем молилась, призывая на помощь преподобного Дионисия. И вот она видит во сне благолепный храм и святителей в облачении, восходящих на ступени, а в след за ними и Дионисия, поддерживаемого двумя диаконами. Инокиня припала к ногам его, как бы к живому, прося помощи беспомощному, и восклицая: «Господи! Тот, кого Ты любил, нынче сильно страдает и ни от кого не имеет помощи». Дионисий же, прикоснувшись до нее рукой, поднял ее, говоря: «Не скорби, будет ему милость Божия и избавление от такой напасти, от меня же вам благословение». С сими словами он скрылся и, действительно, вскоре освободился от напасти Симон, извещенный о чудном видении сыном инокини Веры Михаилом.

Священноинок Порфирий, живший долго в одной келлии с преподобным, был уже архимандритом в Рождественской обители города Владимира, когда услышал о его кончине. Сильно скорбел он, приводя себе на память все его страдания, и молил всемогущего Бога явить ему: воспринял ли преподобный мзду свою за многострадальный подвиг. После долгой молитвы увидел он желанного ему архимандрита Дионисия сидящим, припавши к ногам его, с радостными слезами просил он благословения и говорил ему: «Отче Дионисие, поведай мне, обрел ли ты благодать от Всещедрого Подателя за такое многострадальство и крепкие подвиги?» Дионисий же, благословив его, сказал утешительное слово: «Радуйся со мною, Порфирий, ибо великую восприял я благодать у Бога». Впоследствии сей Порфирий был послан архимандритом в Псков, а потом переведен в Москву, в Андрониев монастырь, где и скончался.

Из книги Святые Древней Руси автора Федотов Георгий Петрович

Глава 8. Преподобный Сергий Радонежский Первое столетие монгольского завоевания было не только разгромом государственной и культурной жизни Древней Руси: оно заглушило надолго и ее духовную жизнь. Это может удивлять тех кто считает бесспорным, что политические и

Из книги Русская религиозность автора Федотов Георгий Петрович

VI. Преподобный Сергий Радонежский В восточном православии, как и в римском католицизме, высшим мерилом христианской жизни считается аскетическое, или монашеское призвание. Никто в Древней Руси никогда не сомневался в том, что христианское совершенство может быть

Из книги Русские святые автора Автор неизвестен

Никон, Игумен Радонежский, преподобный «Повеждь ми ныне вся великая, яже сотвори Елисей» (4 Цар. 8, 4). Так говорил царь израильский отроку - слуге пророка Елисея, человека Божия. Елисей был ученик и служитель великого пророка Илии; но поелику почил на нем дух Илиин, то и его

Из книги Русские святые. Июнь–Август автора Автор неизвестен

Дионисий Глушицкий, преподобный Преподобный Дионисий Глушицкий родился в окрестностях Вологды в первых числах декабря 1362 года. Во святом крещении он был назван Димитрием. С юных лет у Димитрия проявилось стремление к иноческой жизни. Оставив родительский дом, он

Из книги Русские святые. Март-Май автора Автор неизвестен

Михей Радонежский, преподобный Михей был любимый келейник преподобного Сергия, «возливавший», по выражению Епифания, «воду на руце его». Под руководством великого старца, подвизаясь в простоте сердца, Михей достиг такой высокой степени духовной чистоты, что один из всех

Из книги Русские святые автора (Карцова), монахиня Таисия

Симон Радонежский преподобный Преподобный Симон Радонежский - ученик преподобного и богоносного отца нашего Сергия. В начале около святого аввы собралось не более двенадцати братьев, и долгое время такое число оставалось неизменным. Когда убывал один, приходил другой

Из книги Ефросиния Московская. Крестный подвиг матери Русской земли автора Афанасьев Владимир Николаевич

Епифаний премудрый Радонежский, преподобный Преподобный Епифаний Премудрый, бывший духовником в обители преподобного Сергия и оставивший нам описание жития своего великого старца, был человек весьма образованный для своего времени, много путешествовавший по святым

Из книги Патерик Печерский, или Отечник автора

Преподобный Симон Радонежский (XIV в.) Память его празднуется 10 мая в день тезоименитства с апостолом Симоном Зилотом (I в.), 6 июля вместе с Собором Радонежских святых и в Неделю перед 28 июля вместе с Собором Смоленских святыхПрп. Симон - ученик прп. и богоносного Сергия

Из книги Святые в истории. Жития святых в новом формате. XII–XV века автора Клюкина Ольга

Преподобный Михей Радонежский (+ 1385) Память его празднуется б мая в день преставления, б июля вместе с Собором Радонежских святыхПрп. Михей Радонежский был одним из первых учеников прп. Сергия Радонежского (память его 25 сент.), был его келейником и под его руководством

Из книги Молитвослов на русском языке автора

Преподобный Дионисий, игумен Глушицкий (+ 1437) Память его празднуется 1 июня в день преставления, 16 июля вместе с Собором Российских чудотворцев, прославленных свт. Макарием в 1547 и 1549 гг.В Спасо-Каменный монастырь, что на Кубенском озере, при игумене Дионисии Святогорце

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

Преподобный Дионисий Радонежский, Архимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (+ 1633) Память его празднуется 12 мая в день преставления, 23 июня вместе с Собором Тверских святых и 6 июля вместе с Собором Радонежских святыхПрп. Дионисий родился во Ржеве и образование свое

Из книги автора

О. К Преподобный Сергий Радонежский Великое Сердце, скажи мне, какими путями Достигнуть могу я Обители Света? Я жажду узнать, хоть и скован земными цепями. Скажи, научи, не оставь без ответа! Сказал Преподобный с улыбкою, светлой и ясной, И взор Его был – как луч солнца

Из книги автора

Преподобный Дионисий, священник и затворник Об этом святом отце упоминается кратко в Патерике Печерском, в сказании о чуде, бывшем в пещере на святую Пасху 1463 года, именно говорится следующее: при благочестивейшем Киевском князе, Симеоне Александровиче Олельковиче, и

Из книги автора

Преподобный Сергий Радонежский († 1392) Преподобный Сергий Радонежский. Икона. Россия. XVI–XVII вв. Любовь ко всем имейте нелицемерную и страннолюбия всячески не забывайте. В «Житии Преподобного Сергия Радонежского», написанном Епифанием Премудрым, есть рассказ о некоем

Из книги автора

Сергий Радонежский, Преподобный (+1392) Се?ргий Ра?донежский; преподобный Сергий, игумен Радонежский, всей России чудотворец (в миру Варфоломе?й; 3 мая 1314 года или май 1322 года – 25 сентября 1392 года) – монах Русской церкви, основатель Троицкого монастыря под Москвой (ныне

Из книги автора

ДИОНИСИЙ, преподобный, в мире Димитрий игумен и основатель Глушицкого монастыря; родился недалеко от города Вологды, пострижен в Спасокаменном монастыре, что на Кубенском озере, от первого тамошнего игумена, Дионисия Святогорца, бывшего в последствии архиепископом в